Геббельс. Портрет на фоне дневника.

Он родился в 1897 году в небольшом городе Рейдте Рейнской области, в малообеспеченной набожной семье мелкого буржуа, как он пишет, а точнее, служащего на фабрике, обремененного детьми. Вырос в «невзрачном маленьком домике», купленном отцом вскоре после его рождения. У него серьезный физический недостаток – вывернута внутрь правая стопа. От рождения или приобретенное в отрочестве увечье, неясно. В то время когда он писал автобиографию, врожденный физический недостаток мог. бросить тень на его «расовую пригодность», а у него и без того было достаточно с этим хлопот из-за его внешности, не отвечающей стандартам арийца. Йозеф Геббельс не мог сойти за «великолепную белокурую бестию». Можно понять его стремление завуалировать происхождение физического недостатка. Так или иначе «это было одно из определяющих событий моего детства, – пишет он об обострившейся хромоте. – Я был предоставлен самому себе, больше не мог участвовать в играх других… Мои товарищи меня не любили. Товарищи меня никогда не любили». В школе случалось, что на него сыпались жестокие побои учителя. Но дома к нему, в связи с его хромотой, относились особенно бережно и, несмотря на суровое материальное положение семьи, ему за счет остальных детей создавались все условия для занятий, даже было приобретено для него подержанное пианино.

Память о своей ущербности присутствует в его характере и в его поведении, хотя в дневнике он почти избегает упоминаний о своем физическом недостатке. И все же… «Моя нога причиняет мне много страданий, – пишет он 15 июня 1926 года. – Я бесконечно думаю о ней, и это отравляет мне радость, когда я среди людей».

Заполняя страницы воспоминаний в 1924 году, он параллельно продолжает вести начатый дневник и срывается в нем на признание: «Дети бывают ужасающе жестоки, особенно к физическим недостаткам других детей. Я бы мог об этом порассказать». Но те невзгоды своего детства он с мазохистской готовностью тут же оправдывает правом сильного над слабым: «Но дети ведь таковы от природы. Разве природа не чудовищно жестока? Разве борьба за существование – между человеком и человеком, государствами, расами, частями света – не самый жестокий в мире процесс? Право сильного – мы должны вновь явно увидеть этот закон природы, и тогда разлетятся все фантазии о пацифизме и вечном мире… Нынешний мир заключен за счет Германии. Рассуждайте о мире, когда 60 миллионов живет в рабстве. Неужто 60 миллионов не сломают ваше ярмо, как только почувствуют в себе силы? Что вы болтаете о пацифизме! Разве мы не хотим вернуться к природе? Проповедуйте пацифизм перед тиграми и львами!.. Что ж ты хочешь от меня, если я сильнее? Жалуйся своему богу… Надо заново найти для всего простые слова, иначе мысли сбиваются… Вечных истин нет. Есть вечные законы. Законы природы».

Культ силы, культ войны. Смесь примитивного дарвинизма с утрированным фашистскими идеологами учением Ницше.

Этим проникшим в общество мотивам вторит Геббельс. Гитлер позже выскажется в том же направлении решительнее: «После всех этих веков хныканья о защите бедных и угнетенных пришло время для нас решиться защищать сильных против слабых. Одна из основных задач германского государственного управления заключается в том, чтобы навсегда предотвратить всеми возможными средствами развитие славянских рас. Естественные инстинкты всех живых существ подсказывают нам необходимость не только побеждать своих врагов, но и уничтожать их»[1].

Ко времени, когда Геббельс записал свой монолог в тетрадь, 11 июля 1924-го, он приблизился к национал-социалистам, хотя и не решил еще окончательно, с ними ли он. Он раздерган и непоследователен. Четырьмя днями ранее он заносит в дневник строки, которые расходятся с его монологом: «Человек рожден для страдания», «не забывать, что мы жалкие люди». Все в нем еще неустойчиво, противоречиво. Но та риторика о праве сильного и реваншистские крикливые замашки – стартовая площадка Геббельса – национал-социалиста.

Но это несколько позже.

«ПРОСНУЛСЯ ЭРОС»