Где живет колдун

Дженни только вздохнула – ей было стыдно перед зверем: после тех трех сумасшедших дней в августе она не обращала на него внимания. Даже имя ему не дала! Но что она могла поделать – в голову лезли одни дурацкие клички. Не назовешь же мадагаскарского льва, пусть еще и маленького, каким-нибудь мистером Чарли? Это же чистейшее оскорбление для боевого зверя, который сражался с ледяной химерой.

Тем временем они спустились по Черри-стрит и свернули на Марин-драйв. Дорога изгибалась вдоль бухты, поднимаясь на высокий обрывистый берег. Мимо тянулись светло-голубые деревянные коттеджи. Они поднимались над невысокими каменными стенами, по которым плотным ковром вился темно-зеленый плющ. За стенами цвели розы, стояли, как свечи, молчаливые туи и шумели на ветру раскидистые сосны.

По пути им встретилось всего несколько человек. Дженни подумала, что они с Марко довольно забавно выглядят – он шел впереди, как всегда, в своем затертом коричневом плаще, в помятой шляпе и с зонтом-тростью в руках. Следом она – в пальто и котелке. Ни дать ни взять два итальянских мафиози из старого кино.

«Босс велел напомнить – долги надо отдавать». – Дженни прищурилась и выпалила из указательного пальца в чайку, сидящую на флюгере.

Чайка хрипло заорала, сорвалась с крыши и, судорожно взмахивая крыльями, закружилась над ними.

Марко неожиданно остановился, поглядел на чайку, кивнул.

– Прошу прощения, – сказал он. – Она еще не знает… Да, извините. Разумеется, не повторится. Еще раз извините.

Чайка, недовольно крича, полетела в сторону острова.

Девушка проводила ее взглядом и закрыла рот. Жизнь стремительно усложнялась.

– Ты сейчас с кем разговаривал? – осторожно поинтересовалась она.

– С чайкой.

– Ага… – промямлила Дженни. – Я так и подумала. А что, чайки умеют…

– Да! – отрезал Марко. – И мне пришлось за тебя извиняться. Отпусти зверя – он ходить умеет.

– А он не убежит?

– Зачем? – Дед склонился и пристально поглядел в янтарные глаза:

– Выпускай.

Девушка выпустила фоссеныша. Тот огляделся и потрусил вперед по дороге.

«Чайки! Умеют! Говорить!» – Дженни была в смятении и поэтому не очень понимала, куда они идут. Она никак не могла избавиться от птичьих воплей в ушах и все гадала: – Что же такого это пернатое про нее рассказало?

«А воробьи умеют? А вороны? А мыши-бурозубки?» – девушка не унималась.

Тем временем, следуя за фоссенышем, они покинули Марин-драйв и по тропинке поднялись на высокий обрывистый берег. Здесь начинались поля, разгороженные низкими каменными стенами. Марко, недолго думая, перелез через стенку и встал, отряхивая ладони от сухого мха.

– Это же частная собственность! – поразилась Дженни, оставив навязчивые фантазии о говорящих животных.

– Учитывая, что мы решили вломиться в резиденцию главы Западного ковена Англии, твоя щепетильность не очень уместна.

Девушка перепрыгнула через стену. Некоторое время они молча шли вдоль обрыва. Справа тянулось поле, слева лежало безмятежное море. Легкий бриз слегка морщил нежную морскую гладь, и солнце дробилось и рассыпалось на миллионы бликов на волнах. А ветер поднимался выше – вдоль меловых обрывов, источенных временем и водой, мимо цепких трав, угнездившихся в расщелинах и трещинах камня, мимо гнезд чаек. Он толкал паруса виндсерферов и яхт, и они казались с высоты белыми пятнышками на полотне живого, трепещущего серебра.

А потом ветер перебирался на скошенное поле и бродил прозрачными босыми ногами по колкой стерне.

Дженни показалось, что она уже была в подобном месте – там тоже был обрыв, море, чайки, ветер, и даже фоссеныш.

«Конечно, – вспомнила девушка. – Белые скалы Дувра. В таком же месте я была во время ритуала Древней Земли. Вот странно…»

Зверек описал круг по полю и сел. Марко огляделся и кивнул.

– Здесь.

– Здесь зарыт горшок с золотом? – поинтересовалась Дженни. – Я люблю гулять, но что мы тут забыли?

Вместо ответа фокусник распахнул зонт. На черном фоне переливались нарисованные глаза – золотые с серебром.

– Стильная вещь. Какая марка?

– Это зонт Аргуса. – Марко неспешно стал вращать зонт. – Древняя Греция, ручная работа. Аргус – это титан по прозванию Панопт, что значит Всевидящий. Он был верным слугой богини Геры, пока бог Гермес его не убил. Все тело Аргуса покрывали глаза, и, говорят, что не было Стража надежней его. Ведь он никогда не спал – пока одни глаза отдыхали, другие бодрствовали.

– Как же его убили? – Зонт вертелся все быстрее, и Дженни не могла отвести взгляда от мерцающего, дрожащего рисунка, возникающего на его полотнище.

– Гермес усыпил Аргуса, навеял волшебный сон. А потом заколол спящего. Прекрасен был Аргус тысячеглазый и огромен, глаза его были – как звезды, а сам он – как небо ночное. Ничто не могло укрыться от его взора…

Зонт шуршал в руках фокусника, и Дженни почувствовала, будто ее затягивает в черно-золотую воронку.

– Что… ты делаешь? – ноги ее не держали, она опустилась на землю, не отводя взгляда от кружащегося зонта. – Опять… эксперименты ста-а…

Девушка зевнула, легла на землю и подложила руку под голову.