Где у растения дом

И вправду, саксаул вроде того простодушного ученого из сказки Андерсена, который потерял свою тень. Да и откуда ей быть у саксаула? Тень у обычного дерева — от тысячи его ладошек-листьев или от тысячи сочных зеленых иголок. Но ведь каждый листик, каждая иголка испаряет влагу. Вот у саксаула листочки и превратились в совсем маленькие, миллиметровые чешуйки. Они плотно облегают тонкие, гибкие побеги, вырастающие каждый год зелеными метелками на концах его корявых, твердых, как железо, ветвей.

В самую же сухую и знойную пору — июне-июле, чтобы еще меньше отдавать влаги, чтобы не засохнуть, саксаул сбрасывает добрую половину своих побегов. Они облетают, как листья, устилают подножие изогнутых, скрученных стволов, и зеленый царь песков до лучших дней погружается в дремоту.

Теперь в полусне дышит он уже в полсилы, а стало быть, и ест вполовину. На сохранившихся зеленых побегах он полуприкрыл свои устьица и уже вдвое меньше вбирает ими лакомой углекислоты из воздуха. Но зато вдвое меньше и отдает через них воды.

Однако заметьте: все же воду он отдает, и, надо полагать, с удовольствием — испаряясь, она приятно охлаждает его нежные побеги. Нет, саксаул, конечно, не боится жары, но — сколько можно?! Ствол же нагревается до сорока с лишним градусов!..

Так и дремлет саксаул среди желтого безмолвия июльской пустыни, и грезит он о лучших днях, и о тех, что миновали, и о тех, что предстоят. Может быть, вспоминается ему ушедшая весна: доброе апрельское солнце и веселые проливные апрельские дожди. Тогда на каждом его побеге расцвело множество небольших беловатых цветов. Это было прекрасно!..

Но прошла неделя-другая — осыпались цветы, а в пустыню на огненном коне ворвалось лето. Оно мгновенно высушило пески. Дождевая влага сохранилась лишь глубоко под землей, куда не проникает солнечный жар. Вы думаете, это обеспокоило саксаул? Нисколько! Его мощный разветвленный корень метров на десять уходит вглубь и может в самую трудную пору добыть из-под земли хоть немного влаги. К тому же он надежно удерживает дерево в таком ненадежном грунте, как песок.

Но может быть, грезится саксаулу не минувшая весна, а предстоящая осень, когда воздух станет прохладнее, поостынет песок и нет-нет да застучит по стволу еще робкий дождик? Именно к этому славному времени, но не раньше, только к концу сентября, созреют и осыплются на песок его семена. Ветер понесет их, и где-нибудь меж барханами, не прячась от света и тепла, прямо на солнцепеке, прорастут они маленькими саксаульчиками.

Поднимутся маленькие деревья, которые никогда не станут по-настоящему большими...

Вот каков царь песков саксаул, это дерево без тени, этот «урод»! А нуте-ка вы, березы, клены, ели, попробуйте-ка!

СТЕПЬ — НА ВСЕ СТОРОНЫ ПУТЬ: НИ ЛЕСОЧКА, НИ ГОР

Кажется, что степь лежит посреди неба: по всему кругу ее вольный простор упирается в небосвод. Этим степь похожа и на тундру, и на пустыню — те тоже открыты взгляду до самого горизонта.

Есть и другое сходство: зима в степи сурова, почти как в тундре, а лето знойно и засушливо, почти как в пустыне. С талыми снегами, с весенними да осенними дождями влаги степь получает вдвое-втрое меньше, чем, например, леса Подмосковья. Вот ее-то, влаги, и недостает для роста деревьев. Ее только-только хватает, чтобы степная земля не стала пустыней...

Оседлали б мы с тобой, читатель, коней и пустились бы степью. День скакали б, два, неделю, месяц, а вокруг все было бы то же:

На все стороны путь: ни лесочка, ни гор!

Необъятная ширь! Неоглядный простор!

Неоглядными просторами легли степи в Европе от Дуная на восток. В Венгрии их называют «пуштами». В нашей стране степи идут от Карпатских гор через Урал до сибирской реки Обь. Встречаются они и дальше, только уже островами среди лесов и хребтов. В долине Амура они получили название «амурских прерий». Но и настоящие, «ковбойские» прерии Северной Америки, и южноамериканские пампасы — это тоже степи, тоже безлесные равнины, где могут расти только травы.

Да и не всякие травы...

Зимой степь спит. Сквозь неглубокий снежный покров обжигают ее почву морозы. Сутками визжат и воют над ней злые бураны. И все это должны вынести растения, избравшие степь своим домом. Холода убивают их слабый стебель. Но на самом основании стебля, у корня, не умирают, а только замирают тугие маленькие клубочки — почки возобновления. И они, и корневище, укрытое землей, лишь забываются в ледяном сне на долгие месяцы зимы. Они ждут первого тепла...

В марте-апреле степное солнце поворачивает на весну. Снег оседает, исходит бегучими ручьями. Идут первые дожди. Это единственная пора года, когда земля здесь глубоко и полно наливается влагой.

Степь просыпается.

И начинается удивительное в ее жизни. Ни лес, ни пустыня, ни тундра не меняют так часто, с такой быстротой свой растительный наряд. Через каждую неделю-две степь уже иная: другие краски в другом рисунке расцвечивают ее.