Где-то у Проциона

– Абсолютно не! – не без злорадства ответил Лунин.

– Ладно… – Кремер вздохнул. – Попробую вкратце. Ты как развивался глонет – помнишь?

– Тебе что – за все полтораста лет? – удивился Вадим.

– Да нет, не обязательно… Хотя бы с середины прошлого века.

– С середины? – Вадим подумал. – Ну, к двадцатым годам компьютерный бум кончился… Тогдашнее железо достигло своего технического предела. Дальше развитие шло в основном в плане наращивания числа узлов и связей да увеличения возможностей пользовательских оболочек. Сколько помню, там была та заморочка, что тогдашние компьютеры не обеспечивали устойчивую обработку реальных массивов информации в реальном же времени. Проблема «двух эр», так кажется. «Реал информейшн» и «реал тайм»… Поэтому виртуальные машины с терабайтами и терагерцами существовали только в единичных экземплярах. Попытка их тиражирования приводила к неустойчивости и распадению сетей второго порядка. Выйти из положения смогли только в конце двадцать первого века с переходом на квантовый уровень хард-софта, динамическую прошивку и совмещение процессора и операционки. Что мы сейчас и имеем. Основная сеть таких компьютеров уверенно держит примерно равное по количеству число виртуальных машин второго уровня, собственно и составляющих глонет. Так, типа, возникла наша современная информационная цивилизация… И зачем тебе хотелось услышать эти всем известные сведения?

– Ну, все правильно, – Кремер сделал на доске ответный ход. – А особенно правильно насчет виртуальности… Ты в курсе, что только пять процентов от обрабатываемого глонетом потока информации используется потребителями? Всеми – и государственными, и корпоративными, и частными?

– Н-нет… – слегка растерялся Вадим. – И на что же идут остальные девяносто пять?

– Да в основном на обеспечение нужд самой сети. И это, в принципе, нормально. Живой мозг так же примерно работает… Помнишь, как дельфинов пытались разумными объявить на основании того, что у них мозг такой же, как у человека?

– Сложнее даже… – вставил Лунин. – А что, они-таки оказались неразумными?

– Темнота… – проворчал Кремер. – Они ими никогда и не были. А мозг у них такой мощный из-за условий существования. Во-первых, дельфин не спит никогда… Точнее, спит, но каждым полушарием поочередно. Поэтому каждая половинка у него вынуждена работать за полный мозг. Во-вторых, у него огромный мозжечок из-за того, что движется он в трехмерном пространстве. Плюс сонар – его сигналы обрабатывать надо. Вот вычти все это – объем мозга и получишь как у собаки примерно… Это лет сто уже известно, но никому не интересно – легенда, понимаешь ли, красивше…

– Не знал даже, – признался Вадим.

– Так я ж говорю – легенда рулит!.. Так и с глонетом. Работает – и работает. А чего там и как… Сейчас практически нет на Земле никого, кто бы представлял идущие там процессы. И хуже того – этими процессами и управлять-то невозможно.

– Как это? – не понял Вадим.

– Темнота!.. – повторил Кремер, наградив Вадима косым взглядом. – Впрочем, не ты один, – утешил он тут же. – Те, кто мировую паутину создавали, сами эту же ловушку и подстроили. Изначально еще. Когда заложили в конструкцию принцип распределенного управления. А мы теперь вовсю расхлебываем результаты их труда. Ты пользовательскую статистику по сети первого уровня знаешь?

– Нет, конечно! – сказал Вадим. – На что она мне?

– Блин! – Витька мимикой выразил все, что он думает по поводу такого заявления: – Ты не просто темнота! Ты Повелитель Тьмы какой-то – Властелин Мордора! И кто это говорит – житель Новой Утопии! Можно сказать, боец передового края науки! Не побоюсь этого слова – буквально новый русский утопленник!..

– Витька, кончай выеживаться! – остановил приятеля Лунин.

3

– Хорошо, не буду, – неожиданно покладисто согласился Кремер. – Но соотношение в среде пользователей реальными компьютерами – при нескольких миллиардах их численности – составляет примерно десять, тридцать и шестьдесят процентов. Это имеются в виду государственные и корпоративные, потом лицензированные частники вроде нас с тобой – реальных – и, наконец, шестьдесят процентов «свободных юзеров», которые нигде не зарегистрированы, а просто имеют компьютеры, постоянно включенные в сеть. Так вот – на машины этих, блин, «фрименов» приходится больше половины информационного оборота глонета, хотя они об этом и не знают. И сделать с этим ничего нельзя. Даже если вырубить остальные сорок процентов – дикая сеть все равно останется. А в целом глонет почти не пострадает.

– Ну и? – осторожно поинтересовался Лунин, не уловивший, к чему Витька сообщил ему эти данные.

– Ну, все это почти не относится к делу, – как ни в чем не бывало проинформировал Кремер. – Это была, так сказать, преамбула. Чтоб до тебя дошло… А до тебя дошло?

– А промеж рогов? – спросил Лунин.

– Ясно… – с душераздирающим смирением кивнул Витька. – Тогда озвучиваю прямым текстом… Современный глонет представляет из себя абсолютно самостоятельное образование, никому не подконтрольное и неизвестно чем занимающееся. Теперь понятно?