Где-то рядом. Часть 1

— Адель, если бы я знал, я не допустил бы, чтобы Стефан стал встречаться с кем-то из женщин. О том, что он познакомился с вами я узнал не сразу. Я долго гадал, в чём причина обострения болезни. Поймите, его губят те чувства, что он испытывает к вам. Для его нездоровой психики это слишком сильно, слишком мощно. Он счастлив и несчастлив одновременно. Цель построить с вами идеальные отношения стала очередным его проектом, но вы должны понять, что этот человек не имеет средств для этого. Он обречён страдать, его разум болен. Его угнетает мысль о том, что он не в состоянии сделать вас по-настоящему счастливой. Если вы хотите спасти его, вам лучше расстаться. Я не могу продолжать его пичкать лекарствами в таких количествах, как сейчас, чтобы снимать столь частые в последнее время приступы болезни, когда он полностью уходит от реальности и не способен уже более воспринимать окружающую действительность. Вам повезло, что своими своевременными отъездами он оградил вас от того, чтобы видеть его таким. Повторюсь, я не могу больше увеличить вводимые Стефаны дозы медикаментов, у него начались проблемы с почками. Любовь не для таких людей, как Стефан. От любви и здоровые люди сходят с ума…

Уходила Адель от врача, чувствуя себя невежественной, глупой девчонкой. Как она могла влюбиться в психически больного человека? Почему не распознала его? Как поддалась его безумным мечтам? Разве нормальные люди говорят столько слов о любви? Разве, гуляя ночью читают стихи, поют песни, пишут такие письма? Всё, что можно было называть словом «романтика», на самом деле являлось болезнью. В жизни нормальных людей всё иначе, Адель ведь имела опыт «нормальных» отношений. От этого было ещё горче…

Придя домой Адель бросилась на постель. Она долго плакала. Девушке жаль было не потерянной любви, не окончания отношений, она рыдала над собственной беспечностью, над глупой своей безрассудностью, над чувством, полностью затмившим разум.

Наревевшись, Адель решила, что отныне все отношения со Стефаном будут ею окончены. И делать-то ничего не нужно. Он, наверняка, и сам больше не напишет, не позвонит…

Так и получилось. Телефон Адели отныне молчал, переписка прекратилась.

Можно было вернуться к обычной жизни, к той, которую вела Адель полгода назад. Первые два дня только одна мысль вертелась в голове: «Я влюбилась в сумасшедшего человека». И от неё было невыносимо стыдно, горько и гадко.

Поначалу сомнения, тяжёлые, неприятные, одолевали Адель. Не хотелось верить в слова врача. Но чем больше она думала над случившимся разговором, чем больше взвешивала поступки Стефана, тем больше убеждалась, что врач во всём прав.

Несколько раз за следующую неделю Адель бралась за трубку телефона, но так и не решилась обратиться за объяснениями к самому Стефану.

Так прошёл август, наступил сентябрь. Телефон Адели молчал. Начались занятия, и как же рада была Адель этому. У неё больше не оставалось времени думать о Стефане. С головой она погрузилась в учёбу, вернулась в компанию шумных друзей, а все вечера она стремилась проводить подальше от дома и возвращалась в своё жилище лишь тогда, когда осенний закат своим бесцветным мраком скрывал от неё цветы, смотрящие со стены соседнего дома…

И вот однажды в выходной, когда унылый осенний дождь робко стучался в окно россыпью своих холодных капель, раздался телефонный звонок. Сердце Адели учащенно забилось при виде цифр так хорошо знакомого ей когда-то номера телефона.

Она сняла трубку.

— Здравствуй, Добрая фея. Пожалуйста, не бросай трубку. Я долго не звонил, не мог… Я знаю, я должен был бы предупредить тебя, но мне пришлось экстренно уехать. Мой проект… С ним было много работы. Не обижайся на меня. Мне хочется верить, что моё отсутствие не повлияет на наши отношения…

Отношения? Адели хотелось накричать на него и бросить трубку!

— Я очень надеюсь, что ты простишь меня за моё отсутствие и позволишь встретиться с тобой. Я буду ждать твоего звонка. Отдыхай, моя Добрая фея… Я буду ждать…

В трубке раздались гудки. Внутри Адели всё кипело. Этот человек вёл себя так, как будто ничего не случилось, как будто он не знает ни о встречи Адели с врачом, ни о том, что ей известно теперь о его болезни. Можно ли говорить с ним об этом? Отдаёт ли он себе отчёт в том, что не здоров, что они больше не смогут встречаться? Нет, Адель никогда больше не позвонит ему. Пусть лучше забудет её, она так решила. А дождь за окном продолжал плакать и плакать…

Наступил холодный, унылый октябрь. И снова Адель сидит, укутавшись в плед, а перед ней монитор и кружка остывшего чая. А на мониторе:

«Стефан 3 октября 2007 в 02:17

Все так же, как тогда, такой же мягкий лунный свет,

Блестит в реке вода, и лишь тебя со мною нет.

Как жаль, но ты сегодня не со мной,

И только каждый раз,

Когда иду по этой мостовой,

Я думаю о нас.»