Где-то есть ты

– Интересно, – сказала, откручивая крышку бутылки, – м-м-м, а пахнет просто чудно!

– Забавная ты, - разливая бальзам, заметил Антон. Подал мне рюмку и кусочек сыра.

- За что пьем?

- За тебя.

Посмотрела в его сверкающие зеленым глаза, добрые, честные, глубокие. В такие хочется нырнуть с разбега и утонуть.

- Хорошо…

Не отрываясь от его лица, выпила залпом содержимое рюмки и чуть не взвизгнула. Даже слезы из глаз брызнули. Не успела сообразить, как смачно выругалась.

- Ой, прости… - Прошептала, выдыхая.

В горле полыхал огонь. Он спускался все ниже и ниже, и через секунду уже пытался спалить мой желудок.

- Красиво сказано, - прикладывая ладонь к груди, заметил Антон.

Ему, видимо, тоже беспощадно жгло внутренности.

- Прости, пожалуйста, я уже почти три месяца не выражаюсь. А тут просто вырвалось.

- Зато емко.

Зажмурилась, закусывая сыром.

- Не зря весь мир матерится по-русски. – Усмехнулась, глядя, каким милым он выглядит, пытаясь продышаться. - Ты извини меня, девушка, наверное, не должна так выражаться. Пытаюсь отучиться.

- Ну, иногда же можно.

- Наверное. – Облизнула губы, подбирая слова. – Ты прости, что оторвала тебя от дел. Мне просто было очень одиноко. – Он слушал так внимательно, периодически кивая и улыбаясь, что мне стало заранее стыдно за то, что собиралась сказать. – Хочу, чтобы ты правильно меня понял… На данный момент я могу предложить тебе только дружбу. Мои последние отношения… они были больными, неправильными, вытянули из меня все силы…

– Понимаю, о чем ты. – Его ладонь легла на мою. - Давай просто общаться – посмотрим, к чему это приведет.

Он пожал плечами и убрал руку. От меня не ускользнул печальный огонек, появившийся в его глазах.

– Встретились бы мы немного раньше, влюбилась бы в тебя без памяти. Но сейчас… моя душа настолько изранена, что даже не знаю, смогу ли я что-то чувствовать к кому-то когда-нибудь вообще… Извини…

– Это из-за него ты сегодня забралась в такую глушь одна и вымокла,

как лягушка?

– Ага, – прошептала, склонив голову на сидение.

– Ева, все будет хорошо, – Антон погладил меня по плечу.

– Прости еще раз. Позвала тебя, сбила с толку.

– Но тебе ведь нужен был кто-то?

– Я хотела поплакать у кого-нибудь на плече, почувствовать поддержку. Забыть ненадолго об одиночестве…

Он протянул мне виноградинку на раскрытой ладони.

– Тогда буду сегодня твоим другом. И всегда, когда ты попросишь.

Взяла ее, не смея взглянуть ему в глаза.

– А еще, – по моей щеке поползла одинокая слеза, – когда увидела тебя, выходящим из такси, ужасно захотелось броситься в твои объятия и найти в них утешение. Хотела, чтобы ты любил меня прямо здесь. Совсем сошла с ума. Так ведь нельзя. И это вряд ли принесло бы облегчение. Извини меня, Антон. Говорю что попало. Не слушай меня.

– Знаешь, что? – Парень убрал початую бутылку на заднюю полку, отодвинул пакет и крепко обнял меня. – Мы не станем этого делать, чтобы ты потом не корила себя за ошибку. Если ты когда-нибудь полюбишь меня, просто придешь, и мы посмотрим, как быть дальше.

– Спасибо, – всхлипнула, уткнувшись в его плечо.

– Хотя… Если ты очень сильно хочешь, то мы можем… – наигранно

пропел он.

И мы дружно расхохотались. Посмотрела на него, а Антон, смеясь, вытер своей горячей ладонью мои слезы. Сразу стало так легко-легко, так свободно. Уютно и по-настоящему тепло. Вот так, наверное, мужчины должны разговаривать с женщинами, которые им нравятся. Никаких «принцесс» и «красавиц», чтобы заболтать и напустить пыли в глаза. Никаких лишних смехуечков. Серьезность в глазах, готовность выслушать, понять и подставить свое сильное плечо в нужный момент.

А потом мы взяли с собой закуску и спустились вместе к реке. Я показала свое секретное место, которое вмиг очаровало и моего спутника. Сидя на бревнышке среди влажной травы, мы ели сыр с виноградом и долго болтали обо всем на свете до тех пор, пока не начало смеркаться. В тот момент у меня будто появилось второе дыхание, и мне совсем не хотелось больше оплакивать свои беды.

Позже я отвезла парня домой, а по дороге мы весело распевали забавные песни, совершенно не обращая внимания на косые взгляды других водителей и прохожих.

Спустя 55 дней

Даже вспоминать не хочется последние два месяца, которые больно били по моему самолюбию. Боясь остаться одной хотя бы на минуту, я заполняла все свободное время общением. Неважно с кем. Неважно как. Просто общалась и общалась, чтобы не оставаться один на один со своим одиночеством.

Все чаще начала приходить на работу с глубокого похмелья, иногда даже после бессонной ночи. Выпивала две чашки крепкого кофе, таблетку обезболивающего и, как ни в чем не бывало, продолжала руководить целым рестораном. Конечно, не забывала надеть строгий костюм и выпрямить спину, как полагается начальнику, но мой мозг постепенно превращался в кашу.