Где-то есть ты

– М-м-м, интересно! Ну, пойдем… – Накинула куртку и поспешила следом.

По пути свободной рукой он взял с тарелки пару канапе, одну отдал мне, другую положил себе в рот, блаженно прикрыл глаза и застонал, отчего я неминуемо почувствовала к нему очередной прилив нежности.

Держась за руки, мы вышли из шумного дома. На улице было уже прохладно, и куртки пришлось застегнуть под горло. Я накинула капюшон, Сашка надел бейсболку. Мне никогда не нравились такие кепки, но у него она была красивая, модная и очень даже подходила ему.

– Когда я ехал сюда, кое-что увидел, – сказал он, когда мы вышли за

калитку, – теперь хочу проверить свое предположение.

– О, мы направляемся в лес, – усмехнулась, едва поспевая за ним, – очень многообещающе…

Мы пробирались через деревья, ветки которых в темноте Сашка заботливо отгибал, чтобы уберечь меня от случайных царапин. Я послушно

шла следом за ним и хвалила себя за то, что у меня хватило ума надеть

кроссовки. На душе было очень спокойно рядом с этим сильным

человеком, который вел меня за руку. По сравнению с его габаритами я, наверное, выглядела ребенком. Ощущать это было приятно, ведь рядом с тем же Митей мне приходилось чувствовать себя тыквой, хоть он и пытался всегда в этом меня переубедить. Дюймовочкой мне все же нравилось быть куда больше, чем Гулливером.

– Мы почти пришли! – восторженно воскликнул Сашка.

– Неужели, – усмехнулась я.

– Закрывай глазки, моя принцесса, – сказал он, – сейчас будет сюрприз.

– Как скажешь. Надеюсь, ты не про клещей. – И, закрыв глаза, пошла дальше наощупь, полностью доверившись ему.

– Можешь открыть, – остановившись за моей спиной, наконец, произнес он.

Медленно открыв глаза, я замерла, не в силах вымолвить ни слова.

Увиденное нельзя было забыть никогда. Не описать тех чувств, что родились

в этот момент в моей душе. Как будто мне подарили весь мир и луну в придачу.

Мы стояли на горе, за нашими спинами – лес, а впереди… впереди – ночное небо, озаренное звездами и тысячами огней ночного города, простиравшегося вдали на километры. Словно какой-то волшебник зажег тысячи гирлянд в небе и на земле. Сон наяву! А чуть правее, искрясь в лунном свете, текла шумная река. Безумно красиво…

– Саш, – мне понадобилось облизнуть пересохшие губы, – я ничего

прекраснее в своей жизни не видела.

– Я и сам обалдел от такой романтики…

– Это очень красиво… – у меня захватывало дух.

– Представляешь, каждый огонек этого города – это окошко, в котором горит свет, – он так и стоял позади меня и говорил хриплым от волнения голосом, – каждое окошко – это своя жизнь, своя маленькая история…

– Перед нами – тысячи историй, – прошептала я.

– И наша.

– И наша…

Мы стояли и смотрели на город, а молчание все затягивалось.

– Раз я такой музыкальный мальчик, – усмехнулся Сашка, – позволь

добавить моменту еще капельку романтики.

Он достал телефон, нажал какие-то кнопочки, и заиграла «Mujuice –

Moonboy». Около пяти минут я так и слушала заворожено, боясь даже повернуться к нему. Все это походило больше на сказку. Под музыку вся картина, казалось, ожила: речка зажурчала, запели ночные птицы, с неба упала яркая звезда. Мне хватило времени только загадать, чтобы все было хорошо.

Я слушала нарастающий звук биения своего сердца, а когда стало нестерпимо тяжело дышать, повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза.

В его глазах читалось желание, но Сашка стоял и не мог шевельнуться.

Секунда. Две. Пять. Напряжение росло, но момент внезапности был потерян, и я с сожалением отвернулась обратно к виду на чудесный ночной город,

зажмурившись от злости на себя и него.

«Почему он просто не мог меня поцеловать?!» – успела лишь подумать, как вдруг он схватил меня за плечи, резко повернул и притянул к себе. Наши взгляды встретились, кровь прекратила свой бег по венам, время будто остановилось. Саша осторожно наклонился и поцеловал меня в губы.

Такого поцелуя в моей жизни точно еще не было. Легкого, как касание губ крыльями бабочки, нестерпимо нежного, воздушного… Он целовал меня так трепетно, словно боялся повредить, так мягко, будто я была хрупкой, как фарфоровая ваза, так ласково, точно дороже этого момента больше не будет ничего в жизни.

Козырек его кепки уткнулся мне в лоб. Я рассмеялась, сняла ее и бросила на землю. Столь трепетный поцелуй был полной неожиданностью, он сбил меня с толку, даже, сказала бы, напугал, но вскоре ласки стали требовательнее и горячее. Его ладони ненадолго задержались на моих щеках, затем осторожно скользнули вниз по шее и уже более настойчиво принялись метаться по спине, пока не сжались на ягодицах. Мне не удалось сдержать стон. И дальше нас словно подменили, мы упали в пучину какой-то безумной страсти. Поцелуи, объятия, - все такое жадное, будто нам непреодолимо хотелось стать единым целым.