Где-то есть ты

Мать тогда призналась, что стыдится меня, ей неловко отвечать знакомым, что я безработная. А мне было стыдно не оправдывать ее ожиданий даже несмотря на то, что жаждала совсем другой жизни. Тогда Костя, поняв, что я нахожусь на грани срыва, просто забрал меня из родительского дома, мы сняли квартиру, потом с помощью его матери взяли ипотеку и вот… живем… вполне счастливо.

– Так и должно быть. Кто же нам еще поможет, если не наши родные?

– заметила Мила.

– Что ты! Когда я попросила у мамы помощи, чтобы она взяла на себя кредит, который мы с Костей могли бы быстро выплатить, она вся покраснела, задрожала от негодования и пришла в ярость, будто мы ее чуть ли не ограбить хотим. Так ничего и не ответила, просто ушла. Даже взаймы

никогда ни рубля не давала, всегда убегала или бросала трубку, когда

я у нее что-то просила. Больше просто не обращаюсь, нервы целее. А вот Костины родители – совсем другие. Его мама звонит каждые два

дня, чтоб спросить, не голодаем ли мы, что нам нужно, чем помочь, как дела.

Его родные постоянно тащат нам мешки с овощами, соленья и продукты.

Мне хочется, чтобы моя мама вела себя так же, поэтому от обиды я не звоню,

хотя и осознаю, что веду себя неправильно.

- Ужас.

- Врачи зимой обследовали маму, нашли серьезное заболевание, ей жить осталось-то всего лет десять. Так почему она не хочет посвятить свои последние годы нам, своим детям? Дать все, что успеет? Вместо этого, когда

приходит в гости ее мужик, покупает к столу деликатесы, которые нам и

не снились, орехи пяти разных видов, мясо, фрукты, соки. Она ничего для

него не жалеет, вот почему обидно. Иногда отляжет от сердца, общаюсь

с ней, как ни в чем не бывало, потом нахлынет волной – и снова обида...

– Лерочка... – Услышала я свой собственный голос. - Твоя мама определенно не права, но может быть, в ее психике со смертью отца произошел какой-то сдвиг?.. По идее, это наоборот должно было ее подтолкнуть к тому, чтобы стараться для детей за обоих родителей… Но всякое бывает. Мне очень жаль тебя, зато ты можешь всегда на нас рассчитывать.

– Самое страшное то, что твоя мама через много лет, будучи дряхлой

старушкой, придет к вам за помощью. Ей нужен будет уход или место для

ночлега, а вы сто раз подумаете, пускать ли ее, ведь она вам в этой помощи

не раз отказывала, – сказала Мила.

– Нет, Милочка, нет. Я бы никогда не смогла ей отказать, не смогла

бы выгнать на улицу. Какова бы ни была обида, она

– моя мама. И этим все сказано. – Лера помахала рукой, отметая это предположение. – И я до сих пор не теряю надежду, что она все-таки изменит

свое отношение ко мне. Когда-нибудь. Так хорошо, когда рядом есть такие подруги, как вы, с которыми всегда можно поделиться наболевшим.

– Взрослого человека уже не исправишь, к сожалению. Давайте-ка

закроем эту тему, пожалуйста. Это так грустно. У нас же девичник! – Дашке

никогда не нравилось обсуждать серьезные темы.

- Вот именно, - усмехнулась я. – Только сегодня Митя выдал предположение, что мы обсуждаем на девичниках всякие пошлости. Так что давайте не будем его разочаровывать!

– Ева, – Мила повернулась ко мне. – У нас к тебе предложение: давай отметим твой предстоящий день рождения все вместе?

– Девочки, неужели мы когда-то справляли наши дни рождения по

отдельности? – Я улыбнулась и распахнула для них свои объятия. – С удовольствием!

– Мы взяли на себя смелость, – подмигнула мне Лерка, – и заказали

на двадцать шестое число домик в огромном банном комплексе!

– Двухэтажный деревянный дом с сауной и бассейном, камином, отдельным двориком, в котором есть мангал для того, чтобы Митя баловал

тебя в этот день своими шедеврами. Шикарное обслуживание и даже массаж! – Дашка подняла бокал высоко в воздух.

– Ура! – Я вскочила и запрыгала от радости. – Спасибо, дорогие мои!

Спасибо!

– Ура! Ура! За Еву! За нас! – Все дружно завизжали,

звеня бокалами.

– Кстати, Ева, мы так давно не виделись, – обратилась ко мне Лера,

– и я заметила, что ты сегодня прямо светишься. Нашла себе кого-то?

– Пока не знаю... – Загадочно улыбнулась. – Вроде как, да... Дальше будет видно!

– Ева – еще одна, и, кажется, не последняя, из тех женщин, которые надеются, что смогут изменить мужчину! – Мила, увидев мой недовольный взгляд, пожала плечами. – Родная, просто желаю тебе добра. Если он сделает тебя счастливой, то, значит, и всех нас автоматически. Просто почти каждая женщина хотя бы раз, но обжигалась на этих свободолюбивых мужчинах.

– Да уж, я их издалека вижу. Насквозь. – Призналась Дашка. –

Конечно, появляется когда-то такая женщина, на которой он останавливается и решает остепениться. Но, как правило, это происходит ближе к старости. К сожалению. Вот Митя – такой. Точно!

– Кстати, о Мите, – перебила ее Мила, обращаясь ко мне, – он звонил мне сегодня, спрашивал, почему я его не навещаю. Просил завтра зайти.

Он же, вроде, твой друг? В смысле, больше твой, чем мой. Не знаешь, в чем

подвох?

– Не знаю... – Откинувшись на подушку, отпила из бокала. –

Может, и правда соскучился по тебе? Там в больнице – скука смертная.

Сходи, навести уж парня.

– Хм… Ладно...