Где собака зарыта

– Аделина сидела сзади, а Принцесса у нее на коленях. Я сидела к ней лицом, так что не видела, как именно все началось. Мы поднялись по дороге, выехали на поворот, и примерно здесь лимузин затормозил и остановился. Довольно резко затормозил – меня вжало в сиденье. Я услышала, как Руи нажал на клаксон, повернулась, чтобы посмотреть, и увидела, что какая-то машина перекрыла дорогу. Ну, ты знаешь, стоит посреди дороги боком. К тому времени Принцесса уже вовсю лаяла – она ненавидит звук клаксона. Кажется, Аделина сказала что-то вроде: «Руи, что происходит?», но он даже ответить не успел, потому что в следующую секунду нас уже окружили размахивающие оружием люди. Они были в масках – по-моему, лыжных масках – так что лиц было не разобрать. Они распахнули двери – здесь у меня уже все как в тумане – и какой-то мужик, здоровенный такой, просто схватил Аделину и стал тащить ее наружу. Я потянулась за ней, схватила ее, кажется, за лодыжку, но потом кто-то ударил меня сзади, и я повалилась на пол. Он из меня весь дух выбил, я даже шевельнуться не могла. Мужской голос прокричал что-то про ключи. Потом, наконец, я смогла подняться на четвереньки и выползла из лимузина. К тому времени пикап уже был в самом низу долины, – Нэнси указала вниз с обрыва. Ладони у нее были широкие и сильные, и я не мог перестать размышлять: как это чувствуется, когда она тебя гладит?

– Пикап? – переспросил Берни. – В первый раз ты сказала «машина».

– Разве?

– Так это был пикап или машина?

Глаза Нэнси, такие же голубые, как ее макияж, стали задумчивыми.

– Я не уверена.

– Полностью понимаю, – сказал Берни. – А затем?

– Я увидела Руи – он лежал, обмякнув, на руле, а на голове у него была глубокая ссадина. Я позвала его: Руи, Руи, и он открыл глаза, выбрался наружу и принялся блевать.

Блевать: эту часть я точно понял. Лично меня давно уже не тошнило – последний случай был связан с тем, что оказалось пачкой жевательного табака, которую я нашел в автомобиле Никсона Панеро. Рвота сама по себе была довольно интересным процессом: до нее ты чувствуешь себя просто ужасно плохо, а сразу после ты уже совсем как новенький!

– …проверила зажигание, – продолжала Нэнси. – Ключей не было. Я позвонила в 911, – она пожала плечами. – Вот и все.

– Сколько людей участвовало в нападении? – спросил Берни.

– Я пытаюсь точно вспомнить, но не могу. Все случилось так быстро, – Берни внимательно смотрел на Нэнси. Этот взгляд означал: он что-то о ней думает, но что именно, я понятия не имел. Нэнси, кажется, тоже заметила его взгляд. – Мне жаль, что я не могу помочь.

– Ты хорошо справилась, – сказал он. – Просто отлично. Как сильно ты пострадала?

– Физически?

Берни кивнул.

– Просто парочка синяков.

Синяки? Я знал, что они иногда оставались у людей на коже – довольно интересное зрелище. Иногда Берни просил кого-нибудь показать синяк, но не в этот раз.

– Что-нибудь ты можешь рассказать об этой машине, она же пикап? Какого, например, она была цвета?

Нэнси покачала головой.

– Что-нибудь, что помогло бы опознать напавших?

– Я же сказала, они были в масках.

– Но ты могла увидеть цвет кожи, или услышать акцент.

Она снова покачала головой.

– Может быть, что-то особенное в одежде?

Нэнси закрыла глаза. Люди так часто делают, когда им надо очень сильно сосредоточиться – как по мне, в этом нет никакого смысла.

– Извини, – сказала она. – Мне жаль, что я больше никак не могу помочь.

– Вообще-то можешь.

– Как?

– Нам нужен клиент.

– Я не понимаю, – сказала Нэнси.

– Чтобы я мог поговорить с полицией, чтобы мы могли расследовать дело – нам нужен клиент. Кто-то, кто нас наймет.

– Ты просишь меня, чтобы я тебя наняла? – сказала Нэнси. – После… После… – она бросила на меня взгляд. – Зачем бы мне вообще это делать?

– Потому что мы хороши в подобных делах, – сказал Берни. – Розыск людей. Можешь проверить – обычно этим мы и занимаемся.

– И вообще, у меня нет таких денег.

– Мы будем работать за символическую плату.

Ой-ой. Я знал, что такое символический: по моему опыту это было красивое слово, которое значило: «ничего».

– Я даже этого сделать не могу, – сказала Нэнси. – Не без одобрения.

– Чьего?

– Мистера Боргезе.

– Можем мы ему позвонить? – спросил Берни. – Прямо сейчас. В подобных случаях время играет на преступника.

Глаза Нэнси, сияющие на солнце, вновь обратились ко мне. Я решил сесть, сам не знаю, почему, и старался выглядеть спокойным, уравновешенным и хорошо обученным, надежным вдоль и поперек.

– Я вас к нему отведу, – сказала Нэнси. – Он на ранчо.

Глава восьмая