Где я, там смерть

После ужина они расположились в кабинете. Куртни сидела за столом, шурша бумагами, а Кэрол и Рэй поставили между собой журнальный cтолик и принялись играть в карты. Куртни украдкой наблюдала за ними. Игра их становилась все более шумной и азартной. Кэрол ожила, расшевелилась, глаза ее заблестели. Она то смеялась, когда Рэй проигрывал, то ругалась с ним, обвиняя в жульничестве. Так было всегда. Рэй всегда мог заставить ее открыться, расслабиться, еще с тех пор, как она была девочкой. Если они начинали в чем-то соревноваться, будь то теннис, карты или что-нибудь еще, это происходило всегда очень бурно, с эмоциями, и лично Куртни всегда было интересно понаблюдать за ними в такие моменты. Они казались ей такими забавными и смешными, как два упрямых капризных ребенка, желающих победить во что бы то не стало. Она знала, что их девочка пришла к ним, потому что ей очень плохо, пришла за поддержкой, утешением. Знала, что Кэрол хорошо здесь, с ними. Потому что они были ее семьей. Той настоящей семьей, которой, как Кэрол привыкла считать, у нее никогда не было. Но она находила здесь успокоение и любовь, она смеялась и веселилась здесь, с ними, в этом доме, словно, приходя сюда, оставляла за дверью все свои горести и погружалась в другой мир, мир теплый и ясный, где ей было хорошо и уютно, где она была счастлива и только теперь могла это понять, потому что не могла найти счастье за его пределами. И стремилась сюда, как мотылек к огоньку, который его согреет и развеет мрак вокруг.

Куртни чувствовала затаенную радость, представляя, что Кэрол и Патрик теперь будут жить здесь, когда уйдут от Джека. Эта радость заставляла ее чувствовать себя виноватой, но Куртни всегда этого ожидала. Она знала, что рано или поздно это произойдет, что Кэрол и Джек не смогут быть вместе и разбегутся. Может, оно и к лучшему. С Джеком слишком тяжело. Для Кэрол, простой и бесхитростной, жизнь с таким, как он, не принесет ей ничего хорошего. Это было ясно изначально. Только Куртни наивно понадеялась на любовь, хоть и знала, что одной любви мало для того, чтобы удерживать друг подле друга мужчину и женщину. Ведь любовь разная, и каждый любит по-своему. И когда эта любовь оказывается слишком разной, и понятия о том, какая любовь должна быть, не совпадают, все рушится. Кэрол найдет себе другого мужчину, она молода и красива. А может быть, другого мужчины больше не будет. Разочаровавшись в Джеке, она не признает больше мужчины в своей жизни, и будет поклоняться тому, кто по-прежнему жил в ее сердце, и который, по видимому, никогда его не покинет — своему Мэтту, и их любви, которая в ее глазах была настоящей, такой, как должна быть, и которой у нее никогда уже не будет, без него. Этого Куртни боялась больше всего. Кэрол обратилась к ней с просьбой, прося помочь добиться разрешения на кремирование останков Мэтта, дабы его прах, помещенный в урну, всегда был рядом с ней. И чтобы Джек не смог больше отнять у нее ее Мэтта и не издевался над его могилой. Зацикленность Кэрол на Мэтте пугала порой Куртни, как сейчас, когда девушка обратилась к ней с подобной просьбой. Куртни знала, что Кэрол продолжает думать о нем и страдать, но Джек отвлек ее от этого, не избавив, но отвлекая ее от прошлого. А что будет теперь? Она может замкнуться в себе и уйти в свое прошлое, к Мэтту, и не пожелать возвращаться, холя и лелея свою трагичную любовь, когда любовь Джека для нее потеряна. А так и до помешательства не долго, учитывая, к тому же, ее нестабильную психику. Куртни решила помочь ей. Пусть прах Мэтта будет в безопасности и при ней, может, тогда она успокоится, если перестанет жить в постоянном страхе, что Джек может снова разворошить могилу и похитить у нее ее мужа, навсегда. И когда Куртни пообещала помочь, Кэрол сразу как-то успокоилась. Куртни и самой не нравилось, что Джек таким образом шантажирует Кэрол. Да и то, что он делает с телом Мэтта тоже слишком. Пусть он, конечно, при жизни был чудовищем и причинил много зла, но право покоя после смерти у всех одинаково, и не дело это, перетаскивать его с места на место, не по-божески. Нельзя делать такие вещи. Джек не боится ни людей, ни черта, ни Бога, и не проявляет никакого уважения. А зря. Ему этого не простят. И настанет момент, когда ему придется за это ответить, перед всеми. Только, наверное, и тогда он пошлет всех к черту, и людей, и Бога, и самого черта. Таков был Джек. И изменить его было невозможно. Поэтому Куртни и хотела, чтобы Кэрол с ним рассталась. Для Кэрол так будет лучше. И для Патрика тоже.

— Тише, чего расшумелись? — ласково проворчала Куртни, бросив веселый взгляд на споривших игроков. — Вы мешаете мне сосредоточиться. Мне нужно работать.

— Куртни, он жульничает! Скажи ему!

— Я не жульничал!

— Жульничал! Ты всегда меня дуришь, я знаю! И я не отдам тебе выигрыш! — Кэрол накрыла ладонями кучку банкнот, лежащих на столике. Разгневанный Рэй попытался оттолкнуть ее руки и забрать деньги.

— Это мой выигрыш! Убери от него свои лапки!

Схватив деньги, Кэрол пронзила его предупреждающим взглядом.