Где я, там смерть

— Не ной, благодетель. Отправляйся за решетку со спокойным сердцем, я сделаю Кэрол снова счастливой. И буду счастлив сам. Даже не сомневайся. Что ж, если передумаешь в тюрьму, обращайся, я свое слово сдержу. А если хочешь, чтобы Кэрол страдала из-за тебя — вперед, отправляйся прямиком за решетку, а оттуда и в мир иной. Поплачет и забудет. Я даже позволю ей иногда приносить цветочки на твою могилу. А может, и не позволю. Много чести для такого урода, как ты.

Пред тем, как уйти, Джек бросил на него внимательный взгляд, и с досадой и недоумением понял, что этот упрямец не сломается, как бы он его не запугивал. С удивлением Джек почувствовал, как что-то, похожее на уважение, появилось в его душе, хоть ему это и категорично не нравилось. Уважать это ничтожество было бы просто унизительно. Только он вдруг понял, что ничтожество это он не может раздавить, даже загнав в угол. Давит, давит изо всех сил, и не раздавит. Кто бы мог подумать, что этот подкаблучник и размазня, любящая пускать слезу, что этот ничтожный бесхарактерный человечек, за всю свою жизнь не сделавший ничего стоящего, окажется таким крепким? Вспомнив их беседу в заброшенном доме, Джек только теперь понял, каким был идиотом и слепцом тогда. Теперь-то он понял, что Рэй, без сомнений, знал, где Кэрол, но не сказал бы ему, чтобы он с ним не делал. Как же он, Джек, за столько времени не разглядел его, он, который так хорошо разбирался в людях?! Не разглядел этой твердости под мягкой оболочкой? Нет, он, конечно, знал, как упрям и нагл Рэй, осмелившийся столько лет трепать ему нервы, но не думал, что настолько… Нет, этот парень просто ненормальный. Иначе это объяснить нельзя. Может, отправить его на экспертизу к психиатру? Наверняка, его признают невменяемым.

Когда он сказал Кэрол о том, что Рэй подписал признание, она как будто даже и не удивилась, отреагировав спокойно и хладнокровно. Но Джек все же успел заметить ее ошеломленный взгляд до того, как она спрятала от него свои глаза, что делала теперь постоянно.

— Кэрол, поговори с ним, убеди его отказаться от своих показаний. Я говорил с прокурором, он намерен добиваться для него смертной казни, или минимум пожизненного заключения. Если Рэй не откажется от признания, я ничем не смогу ему помочь.

Кэрол неподвижно сидела в кресле, смотря в сторону с каменным лицом и не поворачиваясь к Джеку.

— Он не откажется, — безжизненным голосом проговорила она.

— Ну и дурак! — не сдержался Джек.

Кэрол не пошевелилась, лишь часто заморгала, сбрасывая с ресниц слезы. И это застывшее бледное лицо, эта маска, под которой она теперь пряталась от него, тронули Джека за живое так, как не тронули бы вопли, рыдания и гримасы нечеловеческих страданий. Он подошел к ней, стал за спиной и наклонился, обвивая ее плечи руками. Зарылся лицом в волнистые мягкие волосы, вдыхая их запах, такой родной, такой любимый.

— Не плачь, любимая, не надо. Я хочу ему помочь, я готов, но я не могу, если он сам этого не хочет и сопротивляется мне. Не расстраивайся. Может, он еще одумается, время пока есть. Поломается, да опять заявит о своей невиновности. Ведь он же не дурак, он все понимает, он не станет сам себя хоронить. Что ж ему, жить надоело? Ему-то? Да ни за что не поверю. Он облагоразумится, и я ему помогу.

— Поможешь? Так, как ты помог Мэтту? Освободить и погубить? — она скинула с себя его руки и резко встала. — Та же игра, да, Джек? И думаешь, я и на этот раз куплюсь? Что Рэй купится? Нет, он не дурак, да и я поумнела. Ты доволен, Джек? Всех уничтожил. Поздравляю. Это надо отметить. Пойду, принесу вина.

Она спокойно вышла из комнаты и действительно скоро вернулась с подносом, на котором стояли два бокала и открытая бутылка вина. Поставив поднос на столик, она разлила рубиновое вино и, подняв бокалы, протянула один ему.

Джек взял его, мрачно и пристально смотря ей в лицо, демонстрируя, что ему не нравится ее неуместный глупый юмор.

— За Мэтта, мою маму, твою маму, за Куртни, за Даяну, и заочно за Тимми и Рэя, да, Джек?

Она отхлебнула вина, наблюдая за ним.

— Что же ты не пьешь? Ты же всегда любил отмечать свои победы. А эти победы, самые важные, мы так и не отметили. Пей, Джек, пей, за каждую свою жертву. Смотри-ка, какое красное вино, тебе оно ничего не напоминает? Похоже на кровь.

И она вдруг резко выплеснула на него свой бокал. Джек вспыхнул и вытер лицо ладонями. Кэрол с улыбкой схватила его за руки и повернула красные от вина ладони вверх.

— Ну, вот, так как и должно быть! Их кровь и твои руки. Иди, отмывай, только все равно не отмоешь, никогда! Знаешь, чьей крови тут недостает? Моей. Этим все и должно завершиться, для полной коллекции, да, Джек?

— Ты что, спятила? Хватит чушь нести!

— Так я ж сумасшедшая, мне положено. Так что изволь терпеть.