Где я, там смерть

Рэй зашел в номер, поставил на стол поднос, потом в ванной разделся и, обмотав бедра полотенцем, вернулся к двери. Вручив Джуди джинсы и рубашку, он поблагодарил ее пленительной улыбкой, но девушка не заметила ее, во все глаза разглядывая его тело. Рядом с ней пошатывалась пьяная Пегги.

— Рэй… — попыталась что-то сказать она.

— Спокойной ночи, сестренка! — ослепив ее улыбкой, он решительно закрыл дверь.

Отвернувшись, Пегги побрела к себе.

— Все, пропала девчонка.

Кэрол неподвижно лежала под одеялом, отвернувшись от двери. Наклонившись над ней, Рэй обнаружил, что она спит. Взяв поднос, он присел рядом и легонько потряс девушку за плечо.

— Эй, солнышко, очнись. Чай.

С трудом разомкнув тяжелые веки, Кэрол приподнялась. Одеяло сползло вниз, и, вспомнив, что на ней ничего нет, она поспешно подтянула его до самого подбородка. Рэй сделал вид, что ничего не заметил.

Кэрол окинула его настороженным взглядом.

— А где твоя одежда?

— Так я же весь вымок, ты забыла? Вот и отдал на просушку. Осторожно, горячо, — он вручил ей чашку с дымящимся чаем. — Как ты себя чувствуешь?

— Ну… не совсем трезвой, — Кэрол опустила глаза, стараясь не смотреть на его великолепный обнаженный торс. После его ласк возбуждение не покидало ее тела, и она стыдилась этого. Ей вдруг захотелось, чтобы он ушел. Немедленно.

— А как ты здесь оказался?

— О, теперь вижу, что ты начинаешь трезветь. Приехал, как же еще? Узнал, что ты здесь, и приехал.

— Зачем? — напряженно спросила она.

— Зачем? Потому что я волновался, переживал. Ведь кроме тебя у меня никого больше не осталось. И я знаю, как тебе сейчас плохо. И мне тоже плохо, Кэрол. Или ты не веришь?

— Верю.

— Это наше горе, Кэрол. Потому что мы потеряли нашу Куртни. Может, ты не веришь, но мне не менее больно, чем тебе. Я не любил ее, как женщину, но любил, как человека, я привык, привязался, она стала частью моей жизни, и этого не выкинуть, не забыть, не изменить. Стало вдруг так пусто… — он устремил наполнившиеся слезами глаза в пространство. — Я не могу находиться в доме. Мне все время слышится ее голос, я жду, когда она войдет в комнату. Так не по себе… так одиноко… как никогда. Я чувствую себя виноватым перед ней. Ведь я так и не сделал ее счастливой, а она заслуживала и любви, и счастья. Но я никогда о ней не думал. Я всегда думал только о себе. Я понимаю, что ты сердишься на меня. Но вспомни… мы же семья. Мы всегда были вместе, и в горе особенно. Почему же теперь ты от меня отвернулась? Почему не хочешь меня знать, как будто я совсем чужой тебе? Кроме тебя, мне и поговорить не с кем… поделиться тем, что на сердце. Кэрол… Джек сказал, что ты меня ненавидишь. Неужели это правда?

Кэрол уткнулась лицом в колени, отставив чашку. Рэй молча смотрел на нее, не двигаясь.

— Нет, — чуть слышно шепнула она. Плечи ее затряслись в беззвучных рыданиях. Он придвинулся ближе и положил ее голову себе на грудь. Поцеловав ее в макушку, он крепко обнял хрупкие обнаженные плечики.

— Поплачь, малыш, поплачь, ничего страшного. Иногда нужно плакать. Я мужчина, и то… — он всхлипнул и потерся веками о ее волосы, вытирая слезы. — Наша Куртни заслужила наших слез. Сейчас, вдвоем, друг с другом, мы можем быть слабыми. Завтра мы должны быть сильными. Будет тяжело, очень тяжело. Но у тебя есть я. Знай это, помни об этом, всегда. Ты можешь рассчитывать на меня, я всегда помогу, поддержу… все сделаю для тебя… ради тебя… жизнь отдам, если потребуешь… Не отдаляйся от меня, не надо. Ведь кроме меня у тебя никого нет, а я всегда буду тебя защищать, никому не дам в обиду. Никому.