Где деньги, мародер?

Не дожидаясь прыжка твари, я снова наподдал ей ногой. Или ему? Все-таки, борода, наверное, мужик. Хоть и мелкий…

Он отлетел и ударился об стену. Я последовал примеру Бориса и схватил табуретку. И тут я заметил в углу щель между досками пола, откуда выбирался еще один такой же мужичок-с-ноготок. Совершенно неестественно выбирался, он бы не пролез. Он упирался руками, рывками выдергивая из щели нижнюю часть тела. Оказываясь снаружи, тело становилось объемным.

Прыжок твари я встретил ударом табуретки, и снова отшиб существо в сторону. Тот прокатился по полу, ударился в того, который еще не успел выбраться. Они оба заверещали, вцепились друг другу в бороды и ненадолго вцепились в клубок.

У Йована дела были плохи. Тварь, оседлавшая его, вцепилась яростно, всеми когтями. Оно разевало зубастую пасть, нацеливаясь на его голую шею. Тот лупил неприцельно кулаком, но удары получались смазанными и не причиняли твари никакого видимого вреда.

Я швырнул табуретку в «своего» бородатика, который как раз отцепился от новоприбывшего. Подскочил к Йовану со спины и ухватил покрепче прицепившуюся к нему тварь. Рванул разок, другой. Уперся коленом в его спину, рванул в третий раз. «Ох, располосует тварь когтями плечи серба…» — подумал я, когда ткань камзола затрещала. Бородатик отцепился, и мы с ним вместе повалились на пол. А Йован рухнул в противоположную сторону. Но быстро сориентировался, перекатился, вскочил на ноги и наподдал пинка одному из атаковавших Бориса.

Тот «бородатик» которого я все еще держал в руках, неожаданно уперся короткими ножками в пол, и положение резко поменялось. Я вдруг почувствовал, что он отрывает меня от пола, и в следующий момент он уже швырнул меня куда-то в сторону двери. Пол и потолок пару резко крутанулись, раздался треск ломающегося дерева. Я прикрылся руками, закрывая голову и лицо от обрушившихся на меня осколков зеркала.

— Глаза! — заорал Йован. — Берегите глаза!

Я успел заметить, что он сложил вместе ладони, и пальцы его быстро заплясали. Я зажмурился и для верности еще и прикрыл глаза ладонями.

Вспышка была настолько яркой, что кажется пробилась даже сквозь эту двойную преграду. Раздался визг, топот, возмущенное бормотание, какая-то непонятная возня, потом звук упавшего стула. Я приоткрыл глаза и успел заметить, как голова последнего из «бородатиков» втискивается в щель в полу.

Я осторожно поднялся, стараясь не опираться на руки, чтобы не порезать ладони об осколки. Остатки зеркала со звоном посыпались на пол. Борис спрыгнул со стола и поспешил к Йовану, камзол которого уже начал пропитываться кровью на плечах.

— Что это, блять, такое было вообще? — спросил я, отряхивая костюм от щепок и мелких кусочков стекла.

— Ворованы, — сказал Борис. — Ну или ворованы подпольные. Другой вопрос, что они здесь забыли, тут же никто постоянно не живет… Да и многовато как-то, обычно они не больше, чем по трое нападают.

— Это нечисть какая-то? — уточнил я.

— Ну да, вроде того, — Борис помог Йовану снять его слегка испорченный камзол. — Что-то вроде одичавших домовых, только крупнее. — Тебе надо в лазарет, Йован…

Я подошел ближе. Да уж, выглядело не очень. Над ключицей — две глубокие рваные царапины, на шее содрана кожа, похоже, зубами разок «бородатик» все-таки достал. И несколько более мелких ран по плечам со спины.

— Ты это… — Йован повернулся ко мне. — Спасибо, Лебовский. Он бы мне глотку перегрыз, если бы ты его не оттащил.

— Да ладно, — говорю.

— Потопали в лазарет, — повторил Борис. — Надо чтобы тебя каратели подлатали, а то воспалится все нахрен.

— Да ладно, хорошо, что живой, — отмахнулся Йован. — Надо тут прибрать, а то потом забудем, а у нас — правила.

— Пусть вон Лебовский прибирает, — Борис мотнул головой в мою сторону. — Слышь, Лебовский, у мародеров есть правило, что если в мызе бардак, то последний не уходит. А если уйдет, то потом месяц сортиры чистит в общаге. И проставляется бухачем.

— Резонно, — сказал я. — А всякие веники тут водятся? Или руками все собирать?

— В кладовке глянь, — Борис кивнул на закрытую дверь и потянул Йована за рукав. — Пойдем давай, Лебовский тут разберется!

— Да погоди ты! — Йован отбросил его руку в сторону и подошел в куче обломков дерева и осколков стекла, которые раньше были зеркалом. — Это еще что за хренотня? Тайник что ли какой тут был?

Среди мусора валялась жестяная коробка размером с толстенькую книжку, перевязанная бечевкой. На полустершейся краске еще можно было разобрать улыбающегося денди. В одной руке у него была кружка с шапкой пены, а в другой — печенька. «Сырныя крекеры къ пиву! Лучшая закуска отъ новой пекарни Крюгера!» — гласила надпись сбоку. Стараясь не смотреть на свое отражение в осколках зеркала, я подошел ближе по похрустывающему стеклу. Поднял коробку и стянул с нее изрядно подгнившую бечевку.

Глава 13. Любовный роман без хэппи-энда