Где деньги, мародер?

Да уж, грубо, но эффективно. Такое откровенное актерство, что и дурак бы догадался, что его разводят. Наверное, если бы на кону стояла их жизнь или хотя бы здоровье, они вряд ли бы пялились на внезапные голые сиськи. Хотя ладно, кого я обманываю? Конечно, пялились бы…

— Я бы предложил вам прогуляться вместе до какого-нибудь уютного кабака и вместе что-нибудь выпить, — как ни в чем не бывало продолжил разговор появившийся на пороге Ярослав Львович. — Но вы чуть позже поймете, что в ваших интересах, чтобы нас с вами пореже видели вместе.

— Потому что я мародер, а вы — каратель? — спросил я.

— Фу, как же я не люблю этот жаргон, — поморщился Ярослав Львович. — Но по существу — все верно. Моих подопечных называют каратели, а птенцов Сольвейг Павловны — мародерами.

— А почему? — спросил я.

— Это довольно просто, — Ярослав Львович подвинул ближе к кровати один из стульев. — Вне зависимости от одаренности в дисциплинах, люди условно делятся на два типа. Одни склонны воздействовать на неодушевленные предметы и объекты, а другим легче дается контакт с физическими телами.

— Одни калечат, другие лечат? — я усмехнулся.

— Все немного сложнее, но пока сгодится и такой вариант, — Ярослав Львович ответил на улыбку, но глаза его были серьезными. — Лизонька и Феодора учатся на медицинском факультете.

— Но почему мародеры? — я задумчиво почесал затылок.

— Так сложилось, — он снова поморщился. — Видите ли, само существование университета требует от его сотрудников и студентов немалых вложений. Да, кланы промышленников были бы рады нас поддерживать и содержать, но тогда пришлось бы обязательно принимать чью-то сторону. Кому-то при-над-ле-жать. Понимаете?

Я кивнул.

— Где-то в середине пятидесятых прошлого века университет был на грани исчезновения, — сказал Ярослав Львович. — Не было денег, не было ресурсов. И тогда появилась группа инициативных студентов, не отягощенных моралью в финансовых вопросах. Они все родились и выросли уже после баниции, так что имперские законы для них были практически пустым звуком. Они начали реквизировать некоторые лишние богатства окрестных промышленников, золотодобытчиков, ватажников и просто неосторожных людей. И все эти сокровища полились в казну университета.

— Так вот откуда мародеры, — сказал я.

— Разумеется, такой ход событий понравился не всем, — продолжил Ярослав Львович. — Кое-кто начал возмущаться, кое-кто угрожать. Тогда появилась другая группа инициативных студентов. Они тоже не афишировали своих имен, как и первые. И тоже вольно обращались с моралью. Но благодаря их действиям, особенно рьяные противники независимого сибирского университета начали… умирать. От загадочной болезни, от отравления грибами, от глупого несчастного случая.

— Каратели, — усмехнулся я.

— Официально никого из них не существовало, разумеется, — продолжил Ярослав Львович. — Собственно, университет всячески старается эти страницы извлечь из своей истории.

— Простите, а сейчас казна университета продолжает пополняться из не вполне официальных источников? — спросил я.

— О, не сомневайтесь, вопроса пополнения казны университета вы еще неоднократно коснетесь, будьте уверены, Богдан, — Ярослав Львович неожиданно мне подмигнул. — Но, смею вас уверить, разнузданным разбоем, как семьдесят лет назад, мы больше не занимаемся.

— Даже жаль, — сказал я. — Есть в этом что-то… романтичное.

— О да, в каком-то смысле времена были выдающиеся, — Ярослав Львович снова слегка улыбнулся. — Но про такие времена лучше читать в книгах, согласны?

— Пожалуй, — я кивнул. — Не очень, правда, понятно, как получилось, что мародеры и каратели друг друга не любят. Они вроде бы союзниками должны быть, за одно ведь дело воевали… Кстати, а куда делась Феодора?

— Я отправил ее заниматься другими делами, — проговорил Ярослав Львович. — Она хорошая девочка, но слишком уж склонна перетягивать на себя внимание. А у меня к вам, как я уже говорил, серьезный разговор.

Глава 7. Искусство разговорного жанра

Меня вербуют. Но за кого? За карателей против мародеров? Очень вряд ли, какой смысл? Он ведь прямым текстом у Соловейки меня отжал. А если она и есть глава мародеров, значит у него на меня виды не как на засланного казачка в тылу неофициальных соперников.

Что-то другое.

Я поерзал на кровати, устраиваясь поудобнее. Расслабься, Лебовский. Ты не знаешь никаких военных тайн, тактических и стратегических планов и расположения огневых точек. Тебя не принимают в спальне Ее Величества, и не зовут на важные совещания по вопросам международной политики. Ты вообще пока никто, Лебовский. Так что это не вербовка, это заначка. Не дорос ты пока до настоящих серьезных разговоров.

Все эти мысли промелькнули в моей голове буквально за несколько секунд. И все это время Ярослав Львович внимательно внимательно и серьезно смотрел на мое лицо.

— Знаете, Богдан, мне бы чертовски хотелось как-нибудь за рюмкой чая послушать рассказ о ваших приключениях… — сказал Ярослав Львович задумчиво. — Что-то мне подсказывает, что это крайне захватывающая история.