Где будет труп

— Да, но где бы они могли познакомиться? Школьный учитель с Тоттенхэм-корт-роуд и фермер из Хантингдоншира. Когда? Где? Разве есть хоть тень подобья?[176] А что касается Шика, то у вас нет ничего — ничего, что связывало бы его с кем-то из них. И если он говорит правду, то нет ни единого доказательства, что Алексис не покончил с собой. В любом случае, чтобы доказать факт убийства, вам нужно доказать, что Шик был знаком с убийцей, а пока что не найдено ни малейшего следа связи между ним и Уэлдоном либо Перкинсом.

— Не получал ли Шик писем? — спросил Уимзи у Ампелти.

— Ни строчки. Во всяком случае, с тех пор, как к нам пришел.

— Что до Перкинса, то мы скоро получим о нем сведения, — заверил Глейшер. — Он попал под машину, выпал из игры — конечно, его сообщники были сбиты с толку не меньше нас. Не исключено, что где-то его ждет целая кипа писем — по адресу до востребования, в каком-нибудь городе.

— Вы все настаиваете, что это Перкинс, — запротестовала Гарриет. — Вы правда думаете, что Перкинс проскакал без седла на лошади вдоль берега и бритвой перерезал человеку горло до самой кости?

— А что? — спросил Ампелти.

— Куда ему!

— «Куда мне!» — сказал Валет. Это было верно — ведь он был бумажный[177]. Я не видел этого типа, но признаю: по описанию он безнадежен. — Уимзи усмехнулся. — А с другой стороны, меня дружище Генри принял за завсегдатая ночных клубов.

Гарриет скользнула взглядом по его худым ногам и спортивной фигуре.

— Не напрашивайтесь на комплименты, — сказала она холодно. — Все знают, что ваша вялость напускная и что своими артистичными пальцами вы на самом деле можете завязать узлом кочергу. Перкинс обрюзгший, шея у него цыплячья, а руки висят как плети. — Она повернулась к Глейшеру. — Перкинс не годится в головорезы. Когда вы подозревали меня, и то было убедительнее.

Глейшер моргнул, но удар выдержал.

— Да, мисс. В пользу той версии многое говорило.

— Конечно. Почему, кстати, вы от нее отказались?

Казалось, чутье подсказало Глейшеру, что он ступает по тонкому льду.

— Ну, она была немного, скажем так, слишком очевидной, а кроме того, мы не нашли никакой связи между вами и покойным.

— Вы очень мудро поступили, наведя справки. Ведь вы обо всем знали только с моих слов, так ведь? А сделанные мной снимки говорили о том, что я человек хладнокровный. И мое прошлое довольно-таки… назовем его богатым.

— Именно так, мисс. — Взгляд суперинтенданта совершенно ничего не выражал.

— А кого, к слову, вы обо мне расспрашивали?

— Вашу уборщицу.

— О! Вы подумали, что она знает, была ли я знакома с Полем Алексисом?

— По нашему опыту, — отвечал Глейшер, — уборщицы обычно знают такие вещи.

— Верно. И вы правда больше меня не подозреваете?

— Разумеется, нет!

— На основании характеристики, данной уборщицей?

— И дополненной, — проговорил суперинтендант, — нашими собственными наблюдениями.

— Понятно.

Гарриет пронзила Глейшера взглядом, но такими методами его было не пронять — он любезно улыбнулся в ответ. Уимзи, слушавший разговор затаив дыхание, решил, что невозмутимый полицейский заслуживает первой премии за проявленный такт. И обронил непринужденное замечание:

— Вы и мисс Вэйн в два счета расправились с теориями друг друга. Не хотите ли послушать, чем мы занимались весь вечер?

— Очень хочу, милорд.

— Мы начали, — сказал Уимзи, — с поисков улик в личных вещах покойника, в надежде, разумеется, пролить свет на Феодору и шифровки. Инспектор Ампелти проявил сочувствие и любезно предложил помочь. Помощь его и впрямь оказалась неоценимой. Два часа он тут сидит, глядя, как мы обшариваем все щели и закоулки, и всякий раз спешит сообщить, что эту щель и тот закоулок он уже обыскал и тоже ничего не нашел.

Инспектор Ампелти фыркнул.

— Мы не обнаружили ничего, кроме словаря Чемберса, — продолжил лорд Питер, — да и его обнаружили не сегодня. Его еще раньше нашла мисс Вэйн, когда при помощи кроссвордов отлынивала от работы над книгой. В этом словаре многие слова отмечены карандашом. Когда вы вошли, мы занимались тем, что их выписывали. Не хотите ли услышать, что у нас в коллекции? Вот несколько экземпляров. Читаю наугад: семафор, дипломат, покаяние, фаворит, паркетный, пеликан, любовница, монашеский, херувим, кабриолет, костюмерная, корабль, псалтырь, светило, личность, геральдист, пустячный, корысть, безумство. Тут еще много. Эти слова что-нибудь вам говорят? Некоторые из них вызывают ассоциации с церковью, другие — нет. Например, любовница. К ней я могу добавить тамбурин, пародию и дикобраза.

Глейшер рассмеялся:

— Звучит так, будто парень и сам увлекался кроссвордами. Это хорошие длинные слова.

— Но не самые длинные. Существуют слова гораздо длиннее, такие как предопределение, человеконенавистник и диафрагматический, но он не отметил ни одного настоящего членистоногого. Самое длинное из тех, что мы нашли, — «костюмерная», одиннадцать букв. Однако у всех есть два общих свойства, довольно любопытных.

— Какие, милорд?

— Ни в одном слове буквы не повторяются, и нет слов короче семи букв.

Суперинтендант Глейшер вдруг вскинул руку, как школьник на уроке.