Где будет труп

— Мы нашли Перкинса, — сообщил суперинтендант.

Оказалось, что мистер Джулиан Перкинс, наняв в Дарли машину, доехал на ней до Уилверкомба, потом поездом до Сигемптона и оттуда возобновил свой пеший поход. Через двадцать миль его сбил грузовик. В результате он около недели пролежал в местной больнице без сознания. По содержимому рюкзака установить личность не удалось. Только когда пациент начал садиться и реагировать на окружающее, о нем хоть что-то узнали. Поправившись настолько, что смог участвовать в разговорах, он обнаружил, что его соседи по палате обсуждают дознание в Уилверкомбе. Слегка важничая, он заявил, что знаком с девушкой, которая нашла труп. Тут одна медсестра вспомнила, что по радио передавали сообщение о розыске некоего Перкинса в связи с этим самым делом. Позвонили в полицию Уилверкомба, и для беседы с мистером Перкинсом тотчас приехал констебль Ормонд.

Теперь-то выяснилось, почему на объявления по радио не ответил ни сам Перкинс, ни его близкие. Также стало понятно, почему никто не волновался из-за исчезновения этого джентльмена. Он работал учителем в лондонской общеобразовательной школе и сейчас находился в отпуске по состоянию здоровья. Он был холост, сирота, близких родственников не имел, а жил в небольшой гостинице возле Тоттенхэм-корт-роуд. Покидая Лондон в мае, объявил, что проведет отпуск, бродя с места на место, и постоянного адреса у него не будет. Обещал время от времени сообщать персоналу, куда пересылать письма. Так случилось, что со времени его последнего письма (отправленного 29 мая из Тонтона) никакой корреспонденции для него не приходило. Поэтому его и не думали искать. В объявлении по радио упоминалась только фамилия, и в гостинице не поняли, что мистер Перкинс, разыскиваемый полицией, — это их мистер Джулиан Перкинс. В любом случае никто не знал, где он должен быть, поэтому и сообщить ничего не могли. Полиция связалась с гостиницей, оттуда прислали почту мистера Перкинса. Она состояла из рекламной листовки дешевого портного, призыва купить билеты Ирландского тотализатора[172] и письма от ученика, которое повествовало преимущественно о бойскаутских делах.

Мистер Джулиан Перкинс не выглядел закоренелым преступником, но кто знает? На вопросы полиции он отвечал, сидя на постели в красном больничном халате, обложенный подушками. Его голова была перебинтована, а на встревоженном небритом лице, довершая трагикомический образ, красовались большущие роговые очки.

— Итак, вы свернули со своего маршрута и пошли обратно в Дарли вместе с этой леди, — сказал констебль Ормонд. — А почему вы так поступили, сэр?

— Хотел сделать все возможное, чтобы ей помочь.

— Безусловно, сэр, что может быть естественней. Но вы ведь, собственно говоря, мало чем ей помогли.

— Да. — Мистер Перкинс принялся комкать простыню. — Она что-то говорила, чтобы идти искать труп, но как бы я стал этим заниматься? Это совершенно не мое дело. Я не слишком крепок, кроме того, приближался прилив, и я подумал…

Констебль Ормонд терпеливо ждал.

Внезапно мистер Перкинс решил облегчить душу признанием:

— Мне не хотелось идти этой дорогой. Если честно, я боялся, что где-то там притаился убийца.

— Убийца? Почему вы подумали об убийстве?

Мистер Перкинс вжался в подушки.

— Леди сказала, что это не исключено. Боюсь, я не очень храбрый человек. Видите ли, с тех пор как я заболел, у меня не в порядке нервы. И я не силен физически. Меня ужаснула сама мысль.

— Уверен, никто не упрекнет вас за это.

Напускная сердечность полицейского, казалось, напугала мистера Перкинса, словно он услышал в ней фальшь.

— А придя в Дарли, вы поняли, что молодая леди в безопасности и больше не нуждается в защите. Поэтому вы ушли, не попрощавшись.

— Да. Да. Я… я не хотел ни во что ввязываться. При моей должности это недопустимо. Учитель обязан вести себя осмотрительно. А кроме того…

— Да, сэр?

Мистер Перкинс сделал еще одно признание:

— Пока мы шли, я размышлял. И понял, что тут все очень странно. Я подумал, что девушка, может быть… Я слышал о таком… совместные самоубийства и тому подобное. Понимаете? Совсем не хотелось, чтобы мое имя звучало в связи с подобными вещами. Признаюсь, я человек робкого десятка, да и болезнь меня ослабила, а тут еще это…

Констебль Ормонд обладал некоторым воображением и развитым, хотя и примитивным, чувством юмора. Ему пришлось прикрыть улыбку рукой. Он вдруг представил, как мистер Перкинс в ужасе ковыляет на стертых ногах из огня да в полымя: в отчаянии бежит от кровавого маньяка, поджидающего его на Утюге, только чтобы оказаться в обществе коварной и безжалостной убийцы.

Констебль лизнул карандаш и начал снова: