Газетчик

Через несколько минут после того, как он ушел от Шаровой, в ее дверь позвонили. Шарова открыла дверь. На пороге стоял Лупоглазый.

Глава 8

Павлик Пшеницын вошел в школу. Это было длинное трехэтажное здание напротив районной администрации. Сколько же лет он здесь не был? Со дня выпускного – ни разу. Он сразу учуял знакомый запах – смесь запахов краски, чистящих средств, пота, бумаги и чего-то еще. Как и не было этих пяти лет. Павлик снова почувствовал себя школьником, который опоздал на урок.

Внизу, в холле, висело расписание, а напротив стояла скамейка и на ней сидел дежурный. Его задачей было подавать звонки, нажимая на кнопку на стене. Дежурным был бледный подросток, читавший книгу Германа Гессе «Под колесами».

Пшеницын подошел к расписанию, несколько секунд тупо смотрел на него, потом поднялся по лестнице на второй этаж. В школе было две лестницы. Одна была рядом со входом, вторая – в другом конце здания. В школе было нелепое правило, по которому по лестнице рядом с дверью можно было только спускаться, а по дальней лестнице – только подниматься. За соблюдением этого правила на переменах следили дежурные в повязках, стоявшие на каждой лестничной площадке.

Пшеницына и его одноклассников дико бесило это правило. Они то и дело шли на прорыв, стараясь спуститься по лестнице для подъема или подняться по лестнице для спуска. Особенно им это нравилось, когда дежурными были девочки из старших классов. В процессе прорыва всегда можно было дать волю рукам, причем девчонкам это, кажется, тоже нравилось.

Поднявшись на второй этаж, Павлик постучался в дверь и вошел в учительскую. Когда-то этот кабинет вызывал у него священный трепет. А теперь он видел, что это просто небольшая комната с двумя столами, шкафом для методических пособий и телевизором в углу. За столом сидела молодая женщина.

– Здравствуйте, – сказал Пшеницын, – Сержант Пшеницын. Подскажите, пожалуйста, в каком классе учится Анна Трубникова?

– В десятом «Б», – ответила женщина, – а что случилось? Она что-то натворила?

– Нет, мне просто нужно с ней поговорить. Какой у нее сейчас урок?

– Расписание у вас за спиной.

– Точно. Спасибо.

В школе всегда было два расписания. Одно для учеников – на первом этаже, второе для учителей – в учительской.

Пшеницын подошел к расписанию и быстро нашел нужную строчку. Расписание было, как и в его времена, заполнено вручную, синей шариковой ручкой.

– География. Четырнадцатый кабинет, – сказал он, – спасибо.

И повернулся к женщине.

– А вы, простите, кто?

– Меня зовут Ольга Николаевна, я преподаю литературу.

– Я вас раньше здесь не видел.

– Я приехала два года назад. Вместе с мужем.

– А откуда вы, если не секрет?

– Из Волоковца.

Лицо Ольги Николаевны залилось румянцем. Ее явно смущал настырный милиционер.

– И как вам у нас, нравится?

Ольга Николаевна задумалась.

– Здесь тихо.

– Да, – согласился Пшеницын, – здесь тихо.

И тут у него возникла еще одна идея.

– Мне нужно будет где-то поговорить с… этой девочкой, Аней….

– Трубниковой, – напомнила Ольга Николаевна.

– Да, Трубниковой. Есть сейчас свободные кабинеты?

Ольга Николаевна встала и подошла к стойке, на которой висели ключи.

– Спортзал свободен. Сейчас сдвоенное занятие на стадионе.

– И долго он будет свободен?

– До часу.

Пшеницын взял ключи, поблагодарил Ольгу Николаевну и вышел.

Проходя по коридору второго этажа, Пшеницын зашел в туалет. Здесь ничего не изменилось за эти пять лет. Те же надписи на стенах и черные круги от сгоревших спичек на потолке. Дурацкая забава – послюнявить конец спички, собрать на него штукатурку со стены, поджечь и бросить в потолок. Спичка прилипает к потолку, прогорает до конца и на потолке остается черный кружок копоти.

Пшеницын сделал свои дела, ополоснул руки в раковине и огляделся в поисках полотенца. Разумеется, никакого полотенца здесь не было и в помине, железный ящик, где по идее, должны были бы лежать салфетки, был пуст, а сушилка для рук была сломана, кажется, еще до того, как Пшеницын пришел учиться в школу. Поэтому Пшеницын просто помахал в воздухе руками, стряхивая воду на пол. Выходя, он увидел на раковине нацарапанную циркулем надпись «Пшеницын – чмо» и его настроение заметно испортилось. Он помнил эту надпись, но не знал, что она до сих пор здесь.

Пшеницын постучал в дверь кабинета. Приоткрыл дверь. У доски стоял высокий худощавый мужчина в очках, внешне чем-то немного похожий на телеведущего Николая Парфенова. Это был Николай Кораблев. Он что-то рассказывал классу о природе Северной Америки.

Пшеницын тихонько кашлянул. Кораблев повернулся к нему и сделал вопросительное лицо. Пшеницын поманил его рукой. Кораблев поморщился, но подошел к двери.

– Что случилось? У нас урок, – сказал он.

– Мне нужно поговорить с Аней Трубниковой. Она в классе?

– А это не может подождать до конца урока?

– Не может.

Кораблев повернулся к классу.

– Аня Трубникова, выйди из класса. С тобой хотят поговорить.

Девочка, сидевшая на первой парте в правом крайнем ряду встала, сложила учебники в портфель и вышла из класса, провожаемая взглядами одноклассников.