Газета Троицкий Вариант 42 (24_11_2009)

Так получилось, что известие о присуждении В.Л. Нобелевской премии пришло минут за 20 до начала семинара, на котором как раз я должен был выступать. Не скажу, что В.Л. не обратил внимание на эту новость, но, тем не менее, после этого мы пошли в конференц-зал слушать доклад. Он участвовал в семинаре, начал комментировать доклад, но потом появилось много представителей прессы, которые мешали и докладчику, и всем участникам семинара, и, конечно, В.Л. И дальше произошло то, чего, наверное, не было никогда. Он минут 20 терпел, а потом плюнул и сказал, что «вынужден уйти». Наверное, это был единственный случай в его жизни, когда он ушел с семинара.

М.В. Садовский, Колонный зал

Получилось так, что сотня человек слушала выступления, а еще сотни 3–4, не имея такой возможности, общались друг с другом, знакомились, давали интервью, изучали кладбище.

Так получилось, что известие о присуждении В.Л. Нобелевской премии пришло минут за 20 до начала семинара, на котором как раз я должен был выступать. Не скажу, что В.Л. не обратил внимание на эту новость, но, тем не менее, после этого мы пошли в конференц-зал слушать доклад. Он участвовал в семинаре, начал комментировать доклад, но потом появилось много представителей прессы, которые мешали и докладчику, и всем участникам семинара, и, конечно, В.Л. И дальше произошло то, чего, наверное, не было никогда. Он минут 20 терпел, а потом плюнул и сказал, что «вынужден уйти». Наверное, это был единственный случай в его жизни, когда он ушел с семинара.

М.В. Садовский, Колонный зал

На Новодевичьем кладбище нигде ни ложки грязи, даже в самую слякотную погоду, которая как раз и была в тот день. В местах наибольшего скопления народа заранее постелили зеленые пластиковые ковры. Стены могилы облицованы то ли деревом, то ли пластиком. Никаких отвалов — рядом куча чистого песка, укрытая еловым лапником. Над могилой — устройство для опускания гроба: никелированная рама с двумя валами по сторонам, на валы намотаны ленты — человек крутит ручку, и гроб плавно и ровно опускается в могилу. У могилы — две вазы с песком и совочками. Пожалуй, это устройство и эти совочки уже перебор — нечто для нуворишей, каковых здесь не было. Похоже, многие чувствовали то же самое — совочками не пользовались, песок в могилу бросали рукой. Могильный холм скрылся под толстым слоем цветов, а венкам не хватило места около могилы.

Было не то, что холодно, но довольно зябко — чуть выше нуля и высокая влажность. Прощание на кладбище длилось не меньше полутора часов. Средний возраст приехавших на похороны был даже выше, чем в нынешней российской науке. Была и молодежь, но больше пожилых, в том числе и за 80, в том числе и тех, кому передвигаться не так-то просто. Старшее поколение продемонстрировало удивительную стойкость. После более чем двух часов в жаре Колонного зала — полтора часа в промозглой стуже, все на ногах. Скорая помощь не понадобилась.

Когда он был уже болен, кто-то, не я, сказал ему примерно то же самое, что наука погибла, В.Л. ответил: «Брось ты дурака валять! Во-первых, наука погибнет только тогда, когда не будет человечества. А среди человечества всегда найдутся один-два-три, которые эту науку не дадут убить».

Е.Г. Максимов, Колонный зал

Фонтанный зал Президиума РАН