Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век...

В 1761 году умерла императрица Елизавета Петровна. Для империи начались трагичные времена: новый император Пётр Третий предал русскую армию, с победами потеснившую Фридриха Прусского в годы Семилетней войны. Случилось «Чудо Бранденбургского дома»: Фридрих избежал стратегического поражения и обрёл в лице русского императора верного и влиятельного поклонника. Пруссаки, да и все немцы надолго запомнили это спасение, неожиданно свалившееся с небес. Гитлер в 1945-м не раз вспоминал об этом, надеясь на историческую аналогию. Но чудеса редко повторяются, на то они и чудеса.

Подолгу просиживал Державин в гимназической библиотеке. Он открыл для себя поэзию. Сначала — Ломоносов. Вершина поэзии Ломоносова — духовная лирика, размышления о величии Божьего мира, вариации на темы Давидовых псалмов. Поэзия молитв и дерзновенных прозрений. Затем — Сумароков. В России в те годы уже выходили литературные журналы — «Полезное увеселение», сумароковская «Трудолюбивая пчела», наконец, «Ежемесячные сочинения к пользе и увеселению служащие».

Сумароков писал о высоком предназначении дворянина, это вдохновляло. Писал небанально, подчас — против шерсти, против общественного мнения. Поэтические авансы пробуждали амбиции, заставляли провинциальных дворянских сынов внутренне приосаниться.

Но Сумароков был где-то далеко, в блестящих столицах, в ореоле славы. А для Державиных и 15 рублей отцовского долга после смерти кормильца стали почти непосильной ношей.

В 1760 году Верёвкин обрадовал Державина: за успехи в черчении и рисовании юный гимназист получил звание кондуктора Инженерного корпуса. Это Шувалов распределял гимназистов по полкам в зависимости от способностей, проявленных в чертёжных работах. Державина отличили: на гимназических праздниках отныне он красовался в специальном инженерном мундире. Эта честь сулила быструю карьеру в Инженерном корпусе после выпуска из гимназии. Но в начале 1762 года в гимназию пришла официальная бумага: Державину немедленно явиться в Преображенский полк! Видимо, Шувалов по ошибке вписал Державина в гвардию. Вот и вышло, что чертёжные заслуги гимназиста оказались не в счёт… К тому же государь приказал всем преображенцам прервать отпуска — в том числе и учебные. Вышло, что Державин, сам того не желая, уже опоздал явиться в гвардию, уже просрочил. Пришлось прерывать учёбу в гимназии. Так навсегда Гаврила Романович остался недоучкой. Фёкла Андреевна расщедрилась: дала сыну на дорогу 100 рублей. Этих денег ему хватит надолго.

Покойный отец не желал для сына гвардейского будущего: он резонно считал, что эти полки не для бедняков. Гвардейская служба началась с ошибки и упрёков в том, что Державин с опозданием явился в полковую канцелярию.

Казань Казанью, но Петербург в те времена уже был тем чудом света, которое известно и нам — с петропавловским шпилем, Адмиралтейством и Зимним дворцом. Правда, ещё без Медного всадника и Исаакиевского собора. Но Неве уже было свойственно державное течение, в чём и убедился Державин. Манила и матушка-Москва — неисчислимыми куполами, богатырской статью Кремля. Гвардейская служба проходила в обеих столицах.

ПРЕОБРАЖЕНЕЦ

Мечтал ли Державин о гвардии? Пожалуй, перспектива гвардейской службы страшила его. Не было службы престижнее, чем Преображенский полк. Но Державин в свои 18 лет стал рядовым — таким же, как рекруты, набранные из крепостных. Слуг у него не было, и поселился Державин в одной казарме с солдатами. Семейные здесь соседствовали с холостяками. За пустяковую плату солдатки подкармливали и обшивали гвардейца.

Перво-наперво его принялись обучать ружейным приёмам и фрунтовой службе. Солдаты-гвардейцы выполняли и «дворницкие» повинности: чистили каналы, разгребали снег, благоустраивали дороги.

Державин и в юные годы прекрасно понимал, что без гроша в кармане в гвардии — не житьё. Неожиданное, нелогичное определение в гвардию стало первым и далеко не последним ударом судьбы, от которых Державин впадал в отчаяние.

Служить солдатом дворянину непросто, подчас невыносимо — особенно если чувствуешь себя просвещённым человеком. «В сей академии нужд и терпения я образовал себя», — говаривал Державин много позже. Правление Петра Третьего запомнилось гвардейцам как страда усиленной, невыносимой муштры, которая безраздельно торжествовала в армии.

В первые петербургские дни Державину удалось, отстояв свои права в канцелярии, избежать ареста за просрочку отпуска. Гаврила стал рядовым третьей (мушкетёрской) роты лейб-гвардии Преображенского полка.