Гавана

Кастро снял с пояса стонавшего солдата запасной магазин, вставил его в автомат и снова начал поливать здание очередями. Он видел танец пуль и на мгновение восхитился силой, которую спустил с привязи, вспомнив недавние события, когда вся сила оружия была направлена на него одного.

Но ему тут же ответил дружный залп. Кастро чуть не оглох и понял, что с одним автоматом против сотни винтовок не повоюешь.

— Что делать? — спросил кто-то.

— Мы должны быть сильными! Должны быть смелыми. Нужно держаться. Гитарт внутри. Он атакует их с тыла.

Но в этот момент из казарм вырвался целый отряд, который устремился к улице, пробрался вдоль стены и начал обстреливать прятавшихся за машинами повстанцев с другой стороны. От машин летели осколки. На дальнем конце плаца ожило пулеметное гнездо. Попадая в землю, пули поднимали тучи пыли.

Они стреляли трассирующими, и улицу озарял мерцающий свет. А потом взорвалась одна из машин — видимо, пуля попала в бензобак. К небу рванулись языки пламени и озарили поле боя.

Весь караван был изрешечен. Между машинами прятались повстанцы, время от времени приподнимаясь и стреляя из винтовок двадцать второго калибра. Эти выстрелы звучали как треск ломавшихся веточек; им отвечал гром залпов из более тяжелого боевого оружия.

Кастро, чувствовавший себя неуязвимым, обошел шеренгу своих бойцов, осыпая их проклятиями:

— Стреляйте в них! Убивайте! Накормите их свинцом! Не давайте пощады ублюдкам!

Но на его крики никто не обращал внимания.

В конце концов человек, прятавшийся за ближайшей машиной, поднял глаза.

— Все кончено. У нас нет патронов. А их слишком много.

— Нет, — сказал Кастро, — ты должен остаться и сражаться до конца. Этого требует Куба.

— Куба не может требовать моей смерти, — ответил человек.

— Гитарт и его люди внутри. Они будут стрелять в солдат сзади, и мы ворвемся во двор. Нужно верить, бра...

— Гитарт мертв. Я видел, как его убили.

— Нет, мой брат, он...

— Мы разбиты! — крикнул человек. — Прикажи отступать. Мы проиграли!

Кастро обвел взглядом строй: некоторые продолжали вести огонь, но каждому выстрелу повстанца отвечал дружный залп из винтовок и автоматов. На другой стороне улицы между офицерскими домами, пригнувшись, пробирались солдаты. Это означало, что вскоре он окажется под перекрестным огнем с трех сторон. Две машины горели, Гитарт и его люди мертвы. А вслед за солдатами придут мастера заплечных дел.

— Все назад! — крикнул он. — Братья, отступить и рассыпаться! Мы скоро встретимся. Я вас прикрою!

Он видел, как те, что могли двигаться, таяли в ночи. Люди уходили, отстреливаясь. Некоторые падали и умирали. Некоторые падали и ползли. Некоторые добирались до домов, расположенных дальше по улице, и исчезали.

Наконец он остался один, если не считать убитых и раненых. Огонь со стороны казарм стих, и Кастро видел почему. К колонне с обеих сторон осторожно приближались солдаты. В один из автомобилей попала граната и взорвалась. Солдат ударил штыком лежавшего на земле человека — то ли живого, то ли мертвого.

Он выпустил в них очередь, отогнал, но израсходовал последние патроны.

Тогда Кастро отбросил автомат и взял другой.

— Я живьем не сдамся, батистовские ублюдки! — крикнул он. — Вы трусы и предатели Кубы!

Он продолжал прижимать солдат к земле, пока хватало боеприпасов.

— Ну что, настрелялся? — спросил кто-то.

Он повернулся.

— Вы?

Перед ним стоял человек в полотняной крестьянской одежде и нахлобученной на глаза соломенной шляпе. Но это был русский.

— Да, идиот, это я.

— Как вы здесь очутились?

— Смешной вопрос. Не такой смешной, как твоя эскапада, но все равно смешной. Вопрос в другом: как я собираюсь вытащить тебя отсюда.

— Они...

— Нет еще. Не успокоились.

Он улыбнулся и вынул из карманов мешковатых штанов две гранаты.

— Спрячься, безмозглый молодой идиот. Неужели я должен учить тебя всему?

Кастро встал на колени между двумя машинами. Русский быстро вынул чеки из гранат и бросил их в разные стороны авеню Монкада. Два взрыва прогремели одновременно.

Затем оба сорвались с места, нырнули между домами, выскочили на задворки и свернули в переулок. У края дороги Кастро заметил фермерский грузовичок с работающим двигателем.

— Что это...

— Неважно. Счастье тебя еще не оставило, но оставит, если будешь медлить.

Они подбежали к грузовику, открыли борт, залезли под брезент, и тут Кастро с ужасом понял, что в кузове лежит навоз.

— О боже! — пробормотал он.

— Если ты такой чистоплюй, — ответил русский, — то в революции тебе делать нечего.

Он улыбнулся, постучал кулаком по крыше кабины, и старая развалина рывком тронулась с места.

Русский обвел взглядом улицу.

— Ну что ж, одно дело сделано. Светлое социалистическое будущее ждет твоего следующего гениального решения.

40