Гавана

Передача заключенного прошла без всяких сложностей. Впрочем, никаких сложностей и быть не могло. Френчи следил за тем, как Эрл вышел. Его руки были скованы за спиной. Эрл держался непринужденно, и казалось, что все здесь друзья-приятели. Два копа вели его по лестнице к машине, третий шел сзади, болтал с Эрлом, и оба смеялись.

Шорт следил за Суэггером. Тот был таким же, как семь лет назад, когда Френчи впервые увидел его. Может быть, слегка постаревшим и погрузневшим, но в основном тем же самым — вечным сержантом, непобедимым в бою, солью земли, мужчиной, способным воевать хоть четыре тысячи лет подряд. А он, Френчи, малыш Уолтер, озорник и гроза школы, организовал его казнь.

Френчи пытался что-то почувствовать, но один из его талантов заключался в способности отделять себя от действий, которые он совершал или замышлял. Совести у него не было, однако иногда он жалел о своих поступках. Суэггер был достоин лучшего. Может быть, именно поэтому Френчи и вызвал Эрла сюда. Для Шорта это был последний способ забыть о Хот-Спрингсе. Он пробовал и другие способы, но безуспешно. И тут тоже ничего не вышло. Нельзя спасти человека от самого себя. Переубедить Эрла Суэггера невозможно. Он несгибаемый.

Машина тронулась и поехала по улице.

Френчи скрестил пальцы. Вообще-то он не верил в подобные фокусы-покусы и сделал это просто так, на всякий случай.

«Vaya con dios, amigo»[58], — подумал он и повернулся, чтобы купить бананов.

* * *

Полицейский, сидевший рядом с ним, оказался словоохотливым. Когда машина тронулась, он спросил: — Вы тоже коп, верно?

— Там, в Штатах, да. Полиция штата.

— Ага. Мы тоже работаем в государственной полиции. Хорошая работа, правда, senor? Люди тебя уважают.

— Согласен, работа хорошая, но бывали дни, когда я хотел, чтобы меня уважали немножко больше.

Человек на заднем сиденье засмеялся.

— О да, плохих парней необходимо учить. Именно поэтому всем полицейским нужны сильные руки. Когда плохого парня бьют, он это чувствует и начинает тебя уважать и бояться.

— Я тоже так думаю, — ответил Эрл.

Водитель что-то рявкнул своему спутнику и мрачно посмотрел на Эрла в зеркало заднего вида.

— Ему что-то не нравится? — спросил Эрл.

— Он думает, что я слишком много говорю.

— Ты действительно слишком много говоришь, Давидо, — сказал водитель. — Ты всегда слишком много говоришь. Полицейский не должен так много говорить.

— Ну и что? Почему бы не доставить себе удовольствие? Кроме того, этот человек не преступник, а американский полицейский. Такой же человек, как мы.

— Это хорошо, но не забывай о своих обязанностях.

Они ехали через район трущоб, и движение стало интенсивнее. Улицы были заполнены народом, на перекрестках приходилось стоять.

— Я не хочу опоздать на самолет, — сказал Эрл. — У вас замечательная страна, но я знавал времена и получше.

— Послушай, — сказал Давидо, — он тоже полицейский. Мой кузен Тони ручается за него. Давай снимем с него наручники. Полицейского нельзя держать в наручниках.

Они свернули на шоссе, и здания сменились полями и хижинами. Машина прибавила скорость.

— Когда мы доедем до аэропорта, их придется надеть снова, — пробормотал водитель. — А вдруг за нами будут следить?

— Ребята, я не хочу доставлять вам беспокойство, — сказал Эрл.

— Какое там беспокойство...

Когда Эрл вытянул сложенные за спиной руки, Давидо засмеялся:

— Ты видел? Хайме, ты видел? Он снял наручники! Поразительно? Как вы это сделали?

— Я тоже имел дело с этой старой моделью. Однажды босс показал мне, как можно их снять. Вы стянули их недостаточно крепко. Я сумел повернуть запястье и надавить в нужное место. Правда, для этого нужны сильные пальцы. Я покажу вам, как их надеть, чтобы ни один плохой парень не смог сделать при вас то же самое, о'кей? Может быть, однажды это спасет вам жизнь.

— Слушай, это очень полезный человек, — сказал Давидо. Эрл наклонился к нему. Это движение, а также то, что он не сидел со скованными за спиной руками, позволило Суэггеру заметить черную машину, ехавшую позади с той же скоростью, дуло пистолета и мрачное, решительное лицо Фрэнки Карабина.

* * *

— Быстрее! Быстрее! — вопил Фрэнки.

— Нет, нет, не здесь, — возражал Рамон с заднего сиденья.

Но Фрэнки уже не мог сдержаться. Его тело дрожало от гнева и нетерпения. Он наклонился вперед, выпучил глаза и тяжело дышал.

— Впереди слишком людно, — предупредил Рамон. — Мы не сможем уехать. Дождись, когда на шоссе не будет машин. Потом мы догоним его. Потом тра-та-та-та, все будет кончено, и мы исчезнем.

Фрэнки откинулся на спинку сиденья, но у него началось что-то вроде горячки мозга. Ему хотелось оказаться поближе, открыть огонь и следить за смертью своего врага. Ехавшие в машине без опознавательных знаков и не догадывались, что их палачи совсем рядом. Фрэнки видел, как Эрл и коп, сидевший сзади, разговаривали и даже время от времени смеялись. Похоже, они неплохо проводили время.