Гавань

Он прозрел и восстал, он хотел бы вырваться из роковой разрушительной стихии, которая называется стройкой, но у него не хватает на это душевных сил. Ему не из чего, не у кого их черпать. Жизнь прожита не так и не с теми, он повязан помимо своей воли с мафией, которая привела его сюда, как жертву на заклание. На пути к прозрению он совершил уже столько компромиссов и сделок со своей совестью, что внутреннее разрушение наступило раньше, чем начал оседать на дно мол, раньше, чем пришло известие, что нефти в горах, оказывается, нет и вся эта чехарда с вытряхиванием из домов и могил живых и мертвых была ни к чему.

У человека можно отнять все — дом, работу, забрезживший было успех, привычное благополучие, но душу он теряет сам. И все остальные его беды и вины произрастают, накручиваясь, из этой первой и главной — не сумел сохранить душу свою вживе.

Да, «Гавань» — философская повесть, но нет в ней и тени риторики, события обретают порой сатирически гротесковый характер, и жизнь на глазах читателя превращается в некое символическое действо. Не только та жизнь, что в книжке, но и вся, что вокруг, — стоит лишь с сердечным вниманием вглядеться. Это добрая, совестливая литература. Здесь — напоминание вечных истин, грозное предостережение и попытка, насколько это под силу искусству, помочь человеку выжить.

…Антун Шолян родился в 1932 году в Белграде. В литературу вошел во второй половине 50-х. Сегодня это известный в Югославии писатель. Поэт, драматург, критик и прозаик. У него вышло около двух десятков книг, переведенных на многие европейские языки.

В нашей стране Шолян, к сожалению, пока мало известен. В разные антологические сборники включались пять-шесть его новелл. Три новеллы опубликованы в 1983 году в журнале «Иностранная литература». Что ж, тем неожиданней и значительней будет встреча, предстоящая читателю этой книги.

Интересно, что написана «Гавань» еще в 1974-м. Раньше, значит, нашей «Матеры». Тогда еще никто не знал, что может случиться Чернобыль, тогда мы были на пятнадцать лет дальше от надвигающегося экологического кризиса. Впрочем, чему тут удивляться? Ведь «Новый завет» с последней книгой «Апокалипсис» создан, как известно, почти две тысячи лет назад. А там все это уже есть — и тревога о конце света, и призыв к человеку. И если уж говорить об экологии, то не в разладе человека с природой корень зла, а в крушении экологии нравственности.

«Все это было очень давно…» Не помню, есть ли такая фраза (дословно) в повести Шоляна, но доминирующее настроение «Гавани» хочется выразить именно так. Жизнь была давно — вот потеря из потерь. А теперь осталась лишь тоска о потерянном рае, торопливое бегство по миру в поисках своей гавани, примеривание, как перчаток, чужих судеб, которые ты тоже мог бы, наверно, прожить, но никогда не проживешь… Земля, которую человек перестал чувствовать, уплывает из-под ног. Вместе с ним уплывает в небытие. Да о каком разрыве, антагонизме с природой может идти речь, если каждый из нас и есть, сама природа? Что это мы в самом деле — боимся признаться, что враждуем с собственной душой?

Инженер Деспот, спутавший мечту и бизнес, взявший на себя роль обманутого обманщика (чужим бы жители Мурвицы не поверили, а за своим пошли), последним узнает о том, что случилась ошибка в прогнозе месторождения и, значит, все принесенные жертвы были ни к чему. И никто не отвечает ни за что. Как начало строительства, так и его скоропостижная капитуляция совершаются по мановению невидимых «высоких инстанций», которым не больно, и никого не жалко, и вообще дела ни до чего нет, только командовать. Совершив преступление, строители-разрушители стремглав бегут — в новые места, к новым «гаваням». Какая, мол, разница?

А Деспот остается. Сокрушивший свою карьеру, отброшенный женой, как шелуха из-под ног, преданный (в самую темную минуту) и любимой девушкой, которая была, кажется, таким же несчастным существом, как он. Остается совсем один среди чудовищных развалин. Там, где совсем недавно дышала теплом и уютом древняя Мурвица, где море и горы, сомкнувшись, будто держали городок на ладонях, как драгоценную жемчужину, простирается теперь грязная каменоломня, или бетонный завод, или скорей всего грандиозная свалка. Остается один человек среди руин погибшего мира. И нет ему возврата… из руин собственной души. А может быть, все-таки есть?

Автор не дает никаких утешительных обещаний. Он покидает своего героя раздавленным, одурманенным алкоголем, дошедшим до безумия. Это уже не совсем человек, а живой сгусток боли, оглашающий окрестности диким криком и вдруг замечающий, что его тело начинает обрастать густой шерстью…