Гавань измены

Вот так незамысловато одетый капитан Обри возглавлял колонну, по правую сторону от него — Моуэт, мичман слева, а старшина шлюпки сразу позади; потом шли сюрпризовцы с офицерами, баковые спереди, затем марсовые, грот-марсовые и ютовые, а в конце — обоз. Они покинули Суэц довольно бодро, в сопровождении множества суетящихся трусливых дворняжек и мальчишек, и даже те моряки, которые вначале сбились с ритма, пытались шагать в ногу до тех пор, пока не углубились в пустыню.

Но теперь предстоял долгий и тяжелый переход: песок был настолько мягким, что не имея верблюжьих ног, можно было провалиться по щиколотку; более того, все достаточно долго находилась в море, чтобы отвыкнуть от ходьбы, и к тому времени как Джек приказал сделать привал на завтрак, колонна уже превратилась в длинную беспорядочную вереницу.

— Вижу, некоторые верблюды не несут ничего, кроме пьяных матросов и парочки палаток, — сказал Мартин. — Армейские офицеры в основном ездят верхом, даже в пехотных полках.

— Так и во флоте иногда делается, — ответил Стивен, — и это в высшей степени забавное зрелище. Но тут банальная, и я думаю, более сильная мотивация: когда предстоит что-то исключительно трудное и неприятное, как, например, прогулка под открытым небом по жаркой пустыне, то все должны быть на равных, один за всех и все за одного. Я считаю это глупым, противоречивым, показушным, бесполезным и нелогичным. Я всегда доказывал капитану Обри: никто не ждет, что он станет очищать палубы от грязи и делать многие другие отвратительные вещи. Значит, это всего лишь ерунда, гордыня, явный уродливый грех, добровольная ходьба, задрав нос, по дикой местности типа этой.

— И всё же — простите, Мэтьюрин, — вы поступаете так же, имея под боком стадо собственных верблюдов.

— Это всё только моральная трусость. Моя отвага увеличится, когда опухнут колени и ноги покроются волдырями, а пока я молча вскарабкаюсь на своего верблюда.

— Мы с вами ехали верхом по пути в Суэц.

— Это все потому, что они шли ночами, а мы проводили дни, занимаясь ботаникой. Нас просто не заметили.

— Как же мы ботанизировали! Думаете, доберемся завтра до Бир-Хафсы?

— Какой Бир-Хафсы?

— Места привала, где было много васильков для верблюдов и мы нашли любопытный молочай среди дюн.

— И колючих ящериц, гребенчатого пустынного жаворонка и необычную каменку. Да, я очень на это надеюсь.

В какой-то момент это показалось едва ли возможным. Отряд двигался очень медленно: те, кто провели всю ночь в песнях и плясках, остались без сил, стоило солнцу немного подняться, а жара стала невыносимой, но был еще один фактор, который они не учли, когда шли в Суэц ночами — днем пустыня выглядела совершенно ровной во всех направлениях, не предоставляя укрытия тем, кто хотел бы облегчиться, а поскольку несколько «сюрпризовцев», наряду с капитаном, были настолько же робки и сдержаны в поведении, насколько вольны в речах, то это привело к большой потере времени, когда они бегом неслись на приличное расстояние, дабы сохранить достоинство.

И таких случаев было столько, что отряд за первый день продвинулся на плачевную часть пути, добравшись лишь до местечка под названием Шувак, каменистой возвышенности, поросшей тамарисками и мимозой. Находилось это место менее чем в шестнадцати милях от Суэца. Но если бы они продвинулись дальше, то Стивен не показал бы Джеку первую найденную им египетскую кобру, великолепный образец длиною в пять футов и девять дюймов — змея ползла по небольшому разрушенному караван-сараю с поднятой головой и раздутым капюшоном. Впечатляющее зрелище. И ни он, ни Мартин не смогли бы взять верблюда и добраться до берега Малого Горького озера, где в последних лучах солнца они увидели пестрого зимородка и вихляя.

К следующему дню моряки восстановили силы. Теперь они шли по плотному песку со слабой растительностью и развили приличную скорость. После долгого полуденного привала марш давался легко, а солнце все еще находилось на расстоянии ладони над горизонтом, когда далеко впереди завиднелась Бир-Хафса — очередное разрушенное строение вдоль дороги, три пальмы у колодца среди неподвижных дюн.

— Думаю, лучше разбить лагерь у колодца, — сказал Джек. — Дополнительный час марша для нас ничего не решит, а так мы сможем поужинать с комфортом.

— Не будешь возражать, если мы с Мартином поедем впереди на верблюде? — спросил Стивен.

— Никогда в жизни, — ответил Джек, — наоборот, был бы премного обязан, если вы очистите местность от пресмыкающихся попротивнее.

Верблюд — сравнительно добродушное животное с размашистым и быстрым аллюром, обогнал колонну даже с двойной нагрузкой и с получасовым запасом времени до заката высадил их в васильках возле пальм. Они разглядели двух очень любопытных каменок с черно-белыми головами, а поднимаясь на дюну к востоку от места лагеря, чтобы увидеть что-нибудь еще, Мартин произнес:

— Смотрите. Весьма живописно.