Гавань измены

— Я не стал бы в этом клясться, но, полагаю, что слово используется довольно свободно, в зависимости от вкуса и фантазии говорящего, так же как моряки говорят «шлюп» про корабль с одной или двумя мачтами. Или даже тремя. И вы должны учитывать, что, поскольку есть быстрые шлюпы и медленные, так и дромадеры могут быть шустрыми или неторопливыми, но все же я склонен считать, если отталкиваться от примера прекрасного корабля капитана Аллена, что идеальный дромадер — это существо, которое движется быстро и плавно, независимо от количества горбов.

— Некоторые говорят «дромедар», — заметил казначей, и тут Джек оборвал эту тему, заметив, что, возможно, она неприятна гостям.

— Сэр, благодарю вас, что любезно уделили время зубу бедняги Полвила, но скажите, зачем вам для этого потребовался барабан? — через какое-то время спросил Стивена мистер Аллен.

— Ах, это, — отозвался Стивен, улыбнувшись, — это старый шарлатанский, но имеющий смысл, прием. Помощник цирюльника, Джек-Здоровяк или Эндрю-Весельчак, бьет на ярмарке в барабан не только чтобы заглушить крики страдальцев, которые могли бы отвратить других клиентов, но и на время ошеломить пациента, что даст ловкачу время для работы. Это все знахарство, но действительно работает. Я часто замечал, что когда во время сражения вниз несут раненых, те часто даже не знают о своих ранах. На самом деле, я отрезал покалеченные конечности, не услышав в ответ ни стона, и прозондировал немало ужасающих ран, а при этом пациент разговаривал со мной нормальным голосом. Я отношу это на счет грохота битвы, крайнего возбуждения и повышенной активности.

— Уверен, вы попали в самое яблочко, доктор, — воскликнул мистер Аллен. — Только в прошлом году у нас случилась стычка с капером на входе в канал — люггер из Сен-Мало шел по ветру, делая три мили против наших двух, потом угостил нас парочкой бортовых залпов и в дыму взял на абордаж. Короче говоря, мы убедили их вернуться на своё корыто. Это оказался «Виктор» из Сен-Мало — столь быстрый, какие обычно и бывают из тех краев, и они отвалили. Но вот что я хочу сказать. Когда все закончилось, и я сидел за чашкой чая с присутствующим здесь мистером Смитом, — Аллен кивнул в сторону помощника, который торжественно кивнул в ответ, как будто находясь под присягой, — то почувствовал нечто странное в плече и, сняв сюртук, обнаружил дырку в нем и дырку во мне — пуля прошла почти навылет. Я тогда ощутил удар, уверяю вас, но подумал, что всего лишь стукнуло падающим блоком, и не обратил на это никакого внимания.

— Точно, — вскричали остальные, то же самое случалось и с ними или их друзьями, а после паузы, в которой капитан Обри рассказал о пуле, попавшей ему в бок, когда он был помощником штурмана, и не замеченной, поскольку почти одновременно Джек получил еще и удар пикой. Так пуля и скиталась по его организму до тех пор, пока он не стал коммандером и доктор не извлек её аж где-то на уровне плеча, последовало еще несколько анекдотов, придав обеду приятную компанейскую, даже несколько оглушительно-удалую атмосферу.

С этого момента разговоры и смех не стихали, и Стивен, которому в последнее время с трудом давалась роль любезного собеседника, погрузился в своё более привычное молчание, размышляя о миссис Филдинг до тех пор, пока не убрали скатерть. Затем, когда гости лакомились инжиром и зеленым миндалем, он заметил, как Роуэн наклонился вперед и обратился через весь стол к переводчику:

— Я слышал, вы говорили, что встречали лорда Байрона?

Да, подтвердил Хайрабедян, ему дважды выпала честь отобедать в его компании в Константинополе вместе с парочкой армянских торговцев, а однажды он подал полотенце, когда его милость, дрожа и слегка посинев, вышел из вод Геллеспонта.

Стивен с любопытством взглянул на маленькое, круглое и веселое лицо, пытаясь понять, правду ли говорит Хайрабедян: многие, очень многие, кого он встретил в Валлетте, вроде как знавали Байрона, женщины отвергали его ухаживания, а мужчины сбивали с него спесь.

Хайрабедян, вероятно, говорит правду, как решил Стивен. Он не так много с ним общался, но переводчик явно производил впечатление умного человека: рассказал Мартину немало интересного о монофизитских армянских и коптских церквях, выказал неплохое знание различий между омиусианами и омоусианинами [21] и заслужил хорошее мнение о себе кают-компании, и не болтливостью — хотя его английский был почти идеальным — а, скорее, весело блестящими глазами, заразительным смехом, привычкой внимательно слушать и восхищаться Королевским военно-морским флотом.

На этом самом месте Моэута отозвали, во многом против его воли, и пока Роуэн, Мартин и даже казначей с помощниками шкипера забрасывали вопросами Хайрабедяна, мистер Аллен наклонился к Стивену и спросил:

— А что это за Байрон, о котором они толкуют?