Гаури

— Не перебивай меня, дурак! — взорвался Бирбал. — Ты понимаешь, что этот сад мое единственное земельное владение? Несправедливый закон не разрешает неземледельцу владеть землей. В этом саду взлелеяно каждое дерево. Это манго «Альфонсо», саженцы были привезены из рассадника под Булсаром, из штата Бомбей. Один только провоз их по железной дороге стоил намного дороже всей твоей земли! Все эти годы я следил за ростом каждого деревца и с нетерпением ждал плодов! Мой садовник ухаживал за ними под моим личным наблюдением… Словом, мой манговый сад стоит дороже, чем ты и твой отец со всеми потрохами… И как ты только посмел воровать манго в моем саду?.. Я бы сам дал тебе один или два плода.

— Вот и я ему это же говорил, — вставил садовник. — Он мог бы попросить у меня, и я бы отдал ему плоды, поклеванные и сбитые попугаями…

— Выходит, попугаи могут клевать и сбивать плоды, а если человек возьмет один-два плода, его могут стереть в порошок, — возразил Панчи.

— Но ты же не птица и не зверь, — пояснил садовник.

— И уж меньше всего — угодливый шакал вроде тебя! — горячо сказал Панчи. — Виляешь хвостом перед лаллой Бирбалом, а сам…

Он вовремя спохватился и не стал говорить то, что было всем хорошо известно, а именно, что садовник неплохо зарабатывал, каждый год продавая часть урожая за спиной хозяина.

— Я знаю, все обманывают меня, — правильно угадав смысл недосказанного, произнес лалла Бирбал.

— Этот Панчи не только вор, но и лжец! — закричал садовник.

— Зная я вас всех! — заявил Бирбал.

— А этот Балдео, который осмелился поднять на меня руку, пусть он попробует сказать, что его мать не продает на рынке маринады из незрелых плодов манго, — сказал Панчи.

— Что такое? — лалла Бирбал резко повернулся к Балдео.

— Он врет, господин! — завопил Балдео. — Я брал лишь те плоды, которые сбил ветер.

— Если это правда, то я разделаюсь с Балдео, господин! — поспешил перестраховаться садовник.

— Ни один вор добровольно не признается в воровстве! — сказал Панчи. — А они самые подлые воры, они не сознаются, что крадут плоды манго, которые принадлежат им так же, как и вам, потому, что они работают в вашем саду. Жалкие трусы! Я хотел достать несколько манговых плодов для жены — и я пошел и сорвал их… В конце концов, много ли мы, крестьяне, едим во время засухи!..

— Смотри, эти разговоры доведут тебя до беды! — сказал садовник.

— Ну, не о чем тут говорить! — сказал лалла Бирбал, пораженный тем, как смело защищает себя Панчи, и боясь, как бы он не разошелся и не наговорил лишнего.

— Нет, тут есть о чем говорить! — ответил Панчи, переходя в наступление. — Давно пора выяснить, кто вор и грабитель, а кто безответный труженик, работающий в поте лица…

— Да ты уж не коммунистом ли стал? По твоим речам похоже! — лалла Бирбал даже приподнялся со стула, словно хотел помешать юноше высказать свои бунтарские мысли в присутствии подобострастных слуг и заразить их своими идеями. — Ты испорченный юноша, и ты испортил моего сына. Он ведет такие же разговоры, как и ты… Если уж тебе так нужны были эти манго, почему ты не обратился к Дамодару? Он бы сказал садовнику, и тот дал бы их тебе, дурачок!

— Что здесь происходит? — спросил одетый в нарядную белую тунику чаудхри Ачру Рам, величественно и спокойно поднимаясь на террасу.

— Паршивый мальчишка! Сущая напасть для всей деревни! — злобно процедил сквозь зубы хавалдар Мола Рам, как тень следовавший за чаудхри Ачру Рамом.

— Идите занимайтесь своим делом! — приказал садовникам Бирбал, опасаясь, что Мола Рам узнает от них о происшествии с Панчи и закатит племяннику новую сцену.

Садовник и его помощник, низко кланяясь, ушли.

— Здравствуй, субедар-джи, здравствуй, хавалдар Мола Рам! — приветствовал гостей Бирбал и, обратившись к слуге, который все еще растирал ему ноги, сказал: — Принеси нам свежего чаю и попроси приготовить шербет… Присаживайтесь, субедар-сахиб, хавалдар-сахиб!..

— Панчи, сын, ты что-то неважно выглядишь, — сказал Ачру Рам. — Как поживаешь? Что поделываешь?

— Откалывает свои обычные штучки, — двусмысленно заметил Бирбал.

Панчи, отвернув от них лицо, смотрел в направлении деревни. Ему очень хотелось уйти. Собравшись с духом, он повернулся к Бирбалу и, сложив ладони, склонился в прощальном поклоне.

— Постой, постой, сынок, у меня есть небольшое дело, которое я хотел бы уладить с тобой и твоим уважаемым дядей, — остановил его ростовщик.

Панчи с опасением подумал о том, что может произойти, если его разозлят, в глубине души восхищаясь неожиданным великодушием лаллы Бирбала, который словом не обмолвился о воровстве.

— Как нашкодивший пес, он хочет улизнуть, спрятав хвост промеж задних лап, — охарактеризовал ситуацию Мола Рам. — Вор! Он опозорил всю нашу семью!

— Мальчик, что я слышу?.. Это правда?.. — мягко и снисходительно спросил субедар Ачру Рам, садясь на плетеный стул и указывая на другой Моле Раму, который не замедлил воспользоваться приглашением.

— Кто живет в арендованной лачуге и еле дотягивает до следующего урожая, всегда окажется виновным, — сказал Панчи, когда они расселись по местам.