Гаттак

— А что будет с теми, кто уже живет на планете?

— Они уже выполнили свою функцию. Они развили планету, освоили леса, поля, реки, моря — построили остов моей будущей империи. Но они гниль, Герман! Люди второго сорта. Все эти кореллы, небесные люди… Все они имеют генетический дефект. Никого из них не удастся воспитать полноценными рабами, покуда в них будет жить их генетическая память. Память о том, что когда-то они были свободными. Взгляни на него, Герман, — и Мечников с тоской в глазах посмотрел на истерзанного Гаттака. — Ты не знаешь, а ведь он борется. Сопротивляется мне всю свою никчемную жизнь. Он боролся, когда я его растил, боролся, когда твои люди выжгли меня из него. Он продолжил делать это даже тогда, когда я открылся ему и проник в его голову. А ведь он был моим лучшим экземпляром, моей гордостью. Остальные же куда хуже его, можешь мне поверить. Они алчны до власти, до богатства и сытости. Они готовы землю жрать, лишь бы не лишиться того, чего уже достигли. Более того, они перестали меня бояться, решили, что их судьбы отныне находятся в их собственных руках. Я мог бы их всех наказать за это, но я не стал. Управлять людьми, считающими себя выше закона, выше остальных, куда проще, чем безвольными марионетками. Таким необходимо лишь задавать нужный вектор, внушать правильные идеи, а все остальное они додумают и сделают сами. Знал бы ты, Герман, как мне опостылели их молитвы на заре моего восхождения. «Всемогущий Бор, сделай так, чтобы я смог летать…», «О, всемогущий Бор, подари мне здоровье…», «Дай мне сил идти дальше…», «Укажи мне путь…», «Подари мне семью…», «Избавь нас от голода…», сделай то, сделай сё… мерзость! — Бор умудрился голосом изобразить плевок. — Они ничто без своей воли. Полагаясь только на меня, они перестали развиваться сами. Мне пришлось уйти в тень, чтобы хоть как-то их растормошить. И куда они пришли в итоге? Гражданская война, тоталитарный режим, чистки, репрессии, голод, геноцид. Они протянули на планете так долго только благодаря моему присутствию, а развились до атомной энергетики и космических полетов уже без моего участия. И если я вновь не вмешаюсь, если не организую им второе свое пришествие, они попросту уничтожат сами себя. Разнесут планету в щепки так же, как делали это мы, так же, как делали это местные аборигены.

— И потому тебе нужен «Магеллан»? Думаешь, начав с нуля, ты сможешь взрастить нормальное общество? Послушный, покладистый, разумный скот?

— Все люди — скот. Что на этой планете, что на нашей с тобой родине. Разница лишь в том, какие сторожевые псы им управляют. Мне придется уничтожить этот мир, дабы получить второй шанс для создания лучшей его версии.

— А где гарантия, что во второй раз получится?

— Гарантия, враг мой, в том, что у следующей цивилизации я напрочь истреблю волю. Каждого из них я выращу по своему образу и подобию, каждый из них будет обладать частицей меня. И возможности Гравитона мне в том помогут. Ты столько лет пробыл тут, но так и не понял, что именно было в твоих руках. Как же ты мелочен, Герман. Пойми, меня невозможно победить простыми способами, меня сможет одолеть лишь равный мне. А такого нет и не будет.

— Как же мне жаль тебя, Леонид.

— И что же именно вызывает в тебе жалость? Ты что, умудрился оцифроваться вместе со своими принципами? Ты программа, Герман. Ты всего лишь маленькая, никчемная, слабая программа. Ты пытался дотянуться до меня, ты имел колоссальную фору. Но даже с возможностями Гравитона ты не смог постичь все величие гения тех существ, что оставили нам этот подарок. Ты повержен, враг мой. Прощай.

— И, как всегда, ты прав, — тихо ответил Герман. — Я не смог достичь твоих высот. Но есть тот, кто с помощью Гравитона все же тебя превзошел.

— Что? — в голосе Бора появились нотки недоверчивого сомнения. — Что ты несешь? Существует кто-то, кто смог интегрировать квантовый вычислитель Гравитона в свой разум?

— Никто не смог, — спокойно ответил Герман и посмотрел на капсулу Игоря. — Невозможно интегрировать в разум человека мощь Гравитона. Но можно сделать наоборот.

— Я тебя не понимаю! — взревел Бор. — Кто? Кто способен раствориться в Гравитоне? Нет! Нет! Стой!

Мощный толчок заставил Гаттака прийти в себя — перед ним по-прежнему стоял Мечников и улыбался ему.

— Что происходит? — парень огляделся. Стены вокруг вибрировали, освещение потускнело, голограмма Германа стала полупрозрачной.

— Леонид Боровский во многом был прав, — сказал Мечников, — Игорь действительно выбрал иной путь. Когда я дал ему выбор, он предпочел прожить большую часть жизни человеком. Он прошел путь, который сам для себя выбрал. Они с Алексой родили и воспитали замечательных детей, развили созданную мной и Марией подпольную сеть. Успели создать собственную армию и расселить ее по Пустоши. Придет день, и эта армия сметет всех клириков. Игорь вернулся к моему первоначальному плану лишь в конце своего пути, а Алекса не пожелала отпускать его одного и разделила с ним его участь.

— Что они сделали? — Гаттак пока ничего не понимал.