Гастролер

Как и во все прочие разы, этой ночью он проник в нужный подъезд, выждал необходимое время и, легко отомкнув входную дверь сто тридцать седьмой квартиры, как обычно, по старой привычке опытного домушника, замер на пороге, прислушиваясь к тихим шелестящим звукам квартиры, принюхиваясь к ее тонким невесомым запахам. Он всегда уже на пороге интуитивно настраивался на поиск тайника: как матерый волк, чуя близкую добычу, не сразу бросается резать баранов, так и Медведь спокойно выжидал, внутренне собираясь для атаки. И сейчас он прошел по комнатам, внимательно осматривая обстановку, но ничего не трогая руками, и сразу зашел в кабинет хозяина.

В кабинете, как обычно, напротив застекленной двери стоял рабочий стол с литой бронзовой лампой под зеленым абажуром; кожаный диван с наброшенным на него бархатным покрывалом, обшитым желтой бахромой; а на стенах все пространство до потолка занимали стеллажи с книгами — в центре уставленное трудами Ленина и Сталина. На одном из стеллажей лежали в навал несколько оставшихся, возможно после ремонта, рулонов обоев. Ни патефона, ни радиоприемника в кабинете не оказалось. Значит, и искать там не придется, время терять…

Его взгляд остановился на большом фотографическом портрете, висящем между двумя книжными полками. На фотографии был изображен улыбающийся товарищ Сталин, с ним рядом какой-то статный мужик в военной форме с четырьмя ромбами в петлицах и девочка лет шести. Товарищ Сталин положил девочке руку на плечо. Военный, лысоватый и в круглых очках, глядел в объектив фотоаппарата прямо, с важным прихмуром. Потом Медведь скользнул взглядом на письменный стол. Там он обратил внимание на фотокарточку в рамке: тот же самый мужик, только уже не в военной форме, а в цивильном пиджаке, был изображен в обнимку с молодой кудрявой девкой, склонившей ему голову на плечо. Только тут до него дошло, что этот мужик в очках и есть хозяин квартиры… Четыре ромба — это тебе не баран пукнул! Он вгляделся в лицо статного мужика и, узнавая, аж дернулся от внезапной догадки про его фамилию…

«Черт возьми, на какие подвиги ты нарываешься, Георгий!» — подумал он про себя, ощутив волнение, приливающее к груди. Но потом, отбросив дурные мысли, продолжил поиски. Прошло полчаса. Он уже пробежался по всем местам закладки возможного тайника, но ничего подозрительного нигде не обнаружилось — ни в спальне, ни на кухне, ни в дымоходе, ни даже под половицами в коридоре, зато в сливном бачке сортира он нашел завернутый в промасленную тряпицу смазанный парабеллум, хотя точно такой же, с дарственной надписью от наркома Ворошилова, спокойно себе лежал в прикроватной тумбочке. Как же это понимать? Но ни времени, ни желания забивать себе башку дурацкими вопросами не было. Медведь кружил по квартире уже минут сорок и все никак не мог определить, где же хозяин хранит личные бумаги. Деньги-то — и немалые! — он нашел довольно быстро. Но где же сейф!

Сейфа не было. А такого просто не могло быть, должен быть, Медведь доверял своему чутью. Он еще раз прошелся по всем комнатам и остановился в просторной гостиной. Здесь его что-то останавливало, но что, пока понять не мог. Скользящий по стенам взгляд уперся в угол. Угол как угол. Одна стена с окном во двор, другая — общая с кабинетом хозяина. «Что же странного в этой гостиной?» — подумал Медведь. У него в голове зашевелилось смутное подозрение, что именно тут и заключена главная тайна этой большой маршальской квартиры. Он отошел к застекленной двери и вновь окинул взглядом всю комнату. И тут он понял!

Угловая стена между гостиной и кабинетом! Эта стена казалась толще прочих межкомнатных перегородок — и все встало на свои места.

«Выходит, двойная стена!» — обрадовался Медведь и улыбнулся находчивости владельца квартиры. Он вышел в коридор и внимательно осмотрел простенок между дверями в кабинет и в гостиную. На первый взгляд в этой стене не было ничего интересного: такие же обои, как те, что валяются на стеллаже в кабинете.

Он ощупал стену и внутренне почувствовал: здесь! Медведь бритвой вырезал квадратный кусок обоев в простенке и содрал слой наклеенных старых газет. Под газетной подложкой блеснула чугунная дверка с утопленным кольцом. Даже замка не было! Дернув за кольцо, Медведь распахнул дверку.

За дверкой на полочке одиноко лежал старый потертый портфель. Щелкнув замочком, Медведь откинул клапан и заглянул внутрь. В портфеле лежало несколько тонких машинописных листков. Глянув на них, Георгий сразу увидел, что вверху стоит заголовок: «Письмо Ф. Раскольникова», а сам текст напечатан очень плотно, без пробелов между строчками, и, чтобы его прочитать, надо сильно напрячь зрение. Но разглядывать трофей Медведь не стал, а сунул в припасенный специально мешочек, который и сховал на груди нод рубахой.