Читаем Гарсиа Маркес полностью

Но если говорить всерьёз, — продолжал Соловьёв, — о Колумбии сохранились у меня самые нежные воспоминания. Хотя они и не лишены мрачного и даже несколько демонического оттенка. Конечно, я Маркеса и до этого читал — его знаменитый роман «Сто лет одиночества». И думал: вот фантазия у человека, какую невероятную страну он создал, целую планету! Какие картины этой нафантазированной планеты!.. Но когда я приехал в Колумбию и прожил там месяца два-три, я понял, что Маркес никакой не «поэтический фантаст», не «фантастический поэт», не «магический реалист», как у нас любят о нём писать. Он гиперреалист с натуралистическим оттенком, натуралист и очень, я бы даже сказал, ха-ха, бескрылый натуралист. Постольку-поскольку всё, что казалось немыслимой фантазией, было бытом. Про «миргородскую лужу» Гоголя иностранцы тоже думают — «фантастический реализм», а это просто лужа, существующая в Миргороде, вероятно, и по сей день.

— Маркес неоднократно утверждал, — напомнил я, — что сама действительность Латинской Америки фантастична: «В общем, мы, писатели Латинской Америки и стран Карибского моря, должны положа руку на сердце признать, что реальная действительность — писательница поталантливее нас. Наш удел и, возможно, наша почётная задача — в том, чтобы копировать её, проявляя как можно больше скромности и старания».

— Мало того: Маркес сам был частью этой действительности, этого быта. Мой соавтор по сценарию Лопес Микельсен спасал своего соседа Гарсиа Маркеса — физически, физиологически, биологически — раз восемь, наверное, если не больше. Накануне каких-то ужасных акций, которые время от времени те или иные политические группировки, те или иные оппозиции, притом совершенно разных, порой диаметрально противоположных взглядов и устремлений, затевали против Маркеса. Да просто арестовывать его несколько раз должны были — и Лопес Микельсен его буквально за считаные минуты до ареста вывозил неизвестно куда на своём личном самолёте. Именно за его взгляды, политические высказывания в поддержку Кубы, Фиделя Кастро, социализма, коммунизма и против олигархического капитализма Латинской Америки, который Маркес яро ненавидел. Естественно, Маркес не участвовал ни в каких группировках, но открыто публично высказывал своё мнение по тому или иному вопросу, словно не особо заботясь о том, что будет, и неоднократно высказывания по всем колумбийским понятиям должны были стоить ему головы. И вот Микельсен, человек прямо противоположных политических воззрений, который был на самом деле таким грандиозным ирландским банковским боссом — просто по дружбе и, конечно, понимая значение Маркеса, спасал его.

— Но неужели не лестно было выступить соавтором сценария с самим Гарсиа Маркесом?!

— Очень, конечно, хотелось — одно имя Маркеса было бы колоссальной рекламой во всём мире! Но я понял, что он меня сотрёт в порошок. И решил, что лучше уж буду царём и хозяином своей маленькой латифундии, нежели стану обречённо сражаться с великим Маркесом по поводу тех или иных художественных решений, приёмов… Ведь я уже работал с незаурядными драматургами — Геной Шпаликовым, Женей Григорьевым… Во что всё это выливалось? В безумное, выматывающее душу и выжимающее все соки из организма пьянство в течение нескольких лет, что называлось «написание сценария». Потом я садился и самостоятельно писал сценарий. Не знаю, что вышло бы с Маркесом, может быть, пил он и не так, как наши великие. Но в том, что мы с ним обязательно бы поехали на Кубу, ещё куда-нибудь, чтобы я вжился в материал, узнал бы настоящую Латинскую Америку, — я уверен. За нами бы следили, кто-нибудь обязательно куда-нибудь подложил бы бомбу, что-нибудь рвануло, что-нибудь оторвало мне, потом бы они ходили в больницу, а то и печально стояли с цветами… Да, да, там, в нашем посольстве я взял книгу Маркеса на русском, ещё почитал и понял, что именно так всё и будет. Я просто чувствовал романное развитие моей жизни, которое мне было не очень интересно. А с Маркесом Микельсен у себя дома познакомил, сказал, что это рашн писатель, это американо писатель, что-то мы с ним выпили, о чём-то поговорили… Но я костьми лёг, чтобы остаться, так сказать, при своих… Вообще-то среди деловых людей мира Колумбия славна как страна великих банковских спекулянтов. Это центр банковской спекуляции во всей Латинской Америке. Известна она ещё и как страна изумрудов. Не знаю уж, имеет это отношение к Маркесу или нет. Впрочем, наверное. Так вот оказалось, что у этих камней девяносто шесть или что-то около того характеристик подлинности. Поверь, никакой нормальный колумбиец не будет подвергать свой камушек девяносто шести экспертизам. Наши грузины по сравнению с колумбийцами могут показаться трудолюбивейшими китайцами, день и ночь не разгибающими спины. Эти практически не работают никогда, нигде и ни при каких условиях.

— И как же там Гарсиа Маркес — великий труженик уродился?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии