Гарри Поттер и Тайный грех

Запястья Гарри коснулись сухие холодные пальцы, проверяя фиксаторы. Он внутренне похолодел: Риддл навис над столом и внимательно рассматривал свою жертву.

— Поттер, — отчетливым голосом произнес он. — Последний Поттер.

Спина пленника покрылась холодным липким потом.

— После меня не останется никого в этом мире, благодаря мерзавцу Джеймсу Поттеру, — злым тихим голосом прошипел мистер Риддл. — Никогда не думал, что доберусь до их маленького ублюдка! Надо же, до сих пор не могу поверить, — прошептал он. По изменившемуся голосу Гарри догадался, что пастор улыбается. — Какая удача! Последний Риддл… и последний Поттер. Но в живых останется лишь один из нас. И это будешь не ты, мальчишка!

К вящему ужасу смертельно напуганного Гарри, пастор расстегнул пуговицы на его рубашке и дернул полы в стороны, обнажив голую грудь.

— Последний Риддл проживет остаток жизни с сердцем сына проклятого Поттера, — он положил холодную ладонь ему на ребра.

— Теперь это МОЁ сердце, — глухо сказал он.

Гарри лежал на столе ни жив ни мертв, пытаясь сдержать сердцебиение и жалея, что принял мало седативных.

— В любом случае, это последний Поттер, — раздался с другой стороны стола бесстрастный голос Люциуса Малфоя. — Мальчик — гей. Навряд ли у него когда-нибудь будет семья.

— У него ЕСТЬ семья! И эту счастливую семью я вижу через забор каждый день! — с холодной яростью сказал Риддл. — Мистер Снейп носит на руках маленького ублюдка! Не будь Поттеров, я сейчас бы носил на руках мою Беллу! Но кому нужен калека, жалкий презренный импотент! Поттеры лишили меня того простого счастья, которое имеет на земле человек! Я знаю, мистер Малфой, вы считаете меня безумцем, но не обезумели бы и вы, ежедневно глядя на незаслуженное счастье сынка вашего врага? Что мне жалкая людская мораль? Я справедлив, как Бог Авраама и Исаака, наказывающий детей за вину отцов! Кхе!

Он закашлялся, утомленный собственной гневной тирадой.

— Присядьте, мистер Риддл, — спокойным тоном предложил господин трансплантолог. — Поверьте, я вас прекрасно понимаю. Но сейчас вам необходимо сохранять хладнокровие и не поддаваться эмоциям, ради вашего же блага. Завтра вам предстоит трудный день.

— Кхе! Завтра — день моего триумфа. И вы, мистер Малфой, когда-нибудь поймете, с моей помощью, что значит упиваться властью. Нет никакого другого духа, способного напоить человека так полно и сладостно. Ни вино, ни секс, ни все деньги мира не подарят того наслаждения, что дарит владычество над глупыми душами. Счастлив лишь тот смертный, кто может почувствовать себя Господом Богом, положить в ладонь земной шар, повернуть, как вздумается, и с холодным сердцем наблюдать, как суетятся нелепые людишки! Вы, мистер Малфой, один из достойных. Вы примете скипетр властелина и будете пасти стадо жезлом железным!

— Мистер Риддл, — кислым голосом сказал Малфой. — Вы прекрасно владеете словом, этого у вас не отнять. Премного благодарен. Но… давайте оставим красивые театральные жесты для любителей. Будем говорить откровенно. Я осознаю, на что иду. Прекрасно понимаю, что вам ни к чему излишние… м-м… душевные волнения. После операции вам, естественно, захочется обезопасить себя. Но я хотел бы предупредить вас, что также предпринял некие шаги в отношении собственной безопасности. Если со мной что-либо произойдет, информация, хранящаяся до поры до времени в нужном месте, мгновенно поступит куда следует, и незатейливая ловушка захлопнется прежде, чем вы вознамеритесь праздновать победу. В наших взаимных интересах остаться в тех же рамках взаимовыручки и относительного доверия. Я достаточно понятно выразился, мистер Риддл?

—О-о, более чем, — жизнерадостно ответил пастор.

К счастью для Гарри, он, наконец, отошел от массажного стола и, похоже, уселся на диван, где злополучный пленник недавно приходил в себя после наркоза.

— Мистер Малфой, — тихо начал мистер Риддл. — Я не лишен дара предвидения. Я все предусмотрел.

— Рад за вас, — сухо сказал трансплантолог.

— Наши взаимные обязательства будут выполнены. Полагаю, мы расстанемся друзьями, мистер Малфой. Но есть некоторые нюансы… Меня они смущают, откровенно говоря, — опасным негромким голосом прибавил Риддл. — Например, ваша самодеятельность. Кто дал вам право действовать за моей спиной?.. Вы были обязаны во всем положиться на мистера Петтигрю. Вместо этого вы действовали самовольно и нагло, мистер Малфой. Такого уговора между нами не было.