Гарри Поттер и Реликвии Смерти

— А должен, — глубоко вздохнул Дамблдор. — Ты знаешь тайну болезни моей сестры, знаешь, что сделали эти магглы, что с ней стало. Ты знаешь, как мой несчастный отец жаждал мести и как он за это поплатился, умерев в Азкабане. Ты знаешь, как моя мать посвятила всю свою жизнь заботе об Ариане. Меня это возмущало, Гарри.

Дамблдор произнёс это прямо, спокойно. Сейчас его взгляд был устремлён поверх головы Гарри, вдаль.

— Я был талантлив, я был выдающимся волшебником. Я хотел вырваться. Я хотел блистать. Я хотел славы. Не пойми меня неправильно, — сказал он. На его лице отразилась боль, и Гарри снова увидел в нём старика. — Я любил их. Я любил своих родителей, я любил своего брата и свою сестру, но я был эгоистичен, Гарри, гораздо эгоистичнее, чем ты, будучи невероятно бескорыстным человеком, можешь себе представить. Поэтому, когда умерла моя мать и на меня свалился весь груз ответственности за пострадавшую сестру и своенравного брата, я вернулся в деревню, полный злости и горечи. Привязанный и бесполезный, думал я! А потом, конечно же, появился он…

Дамблдор снова взглянул Гарри прямо в глаза.

— Гринделвальд. Ты не представляешь, насколько меня захватили его идеи, Гарри, как они увлекли меня. Магглы в подчинении. Мы — торжествующие волшебники. Гринделвальд и я — великолепные молодые предводители революции. Ох, у меня были некоторые сомнения. Я успокаивал свою совесть пустыми словами. Всё бы делалось во имя большего блага, любой вред компенсировался бы в стократном размере с пользой для волшебников. Знал ли я, в глубине души, что из себя представляет Геллерт Гринделвальд? Я думаю, что знал, но закрывал на это глаза. Если вынашиваемые нами планы осуществятся, сбудутся все мои мечты. И в центре нашей программы — Реликвии Смерти! Как они поглотили его, как они заворожили нас обоих! Непобедимая волшебная палочка — оружие, которое приведёт нас к власти. Воскрешающий камень… для него — хоть я и делал вид, что не знаю этого, — он означал целый отряд инфери! Для меня, признаюсь, он означал возвращение моих родителей и снятие с моих плеч всей ответственности. А плащ… так или иначе, мы никогда особо и не говорили о плаще, Гарри. Мы оба могли достаточно хорошо замаскироваться и без него, настоящая магия которого, конечно, заключается в том, что он может спрятать и защитить кого-то ещё, помимо своего владельца. Я думал, что если мы найдём плащ, его можно будет использовать, чтобы спрятать Ариану. Но наша заинтересованность в нём заключалась, в основном, в том, что он дополнял эту тройку, поскольку легенда гласила, что человек, собравший все три объекта, станет настоящим повелителем смерти, что, как мы это трактовали, означало неуязвимость. Неуязвимые повелители смерти — Гринделвальд и Дамблдор! Два месяца безумия, жестоких мечтаний и пренебрежения единственными двумя членами семьи, оставшимися у меня. А потом… ты знаешь, что случилось. В виде моего грубого, необразованного и бесконечно более достойного уважения брата в жизнь ворвалась действительность. Я не хотел слышать правду, выкрикиваемую им мне в лицо. Я не хотел слышать, что я не могу отправиться на поиски Реликвий с уязвимой и нетвёрдо стоящей на ногах сестрой у меня на попечении. Спор перешёл в схватку. Гринделвальд потерял контроль. То, что я всегда в нём чувствовал, но притворялся, будто не вижу, с ужасающей силой вырвалось наружу. И Ариана… после всей заботы и предосторожностей, обеспеченных моей матерью… лежала мёртвой на полу.

Дамблдор запнулся и горько заплакал. Гарри подался вперёд и с облегчением обнаружил, что может дотронуться до него. Он крепко сжал его руку, и Дамблдор потихоньку овладел собой.

— Что ж, Гринделвальд сбежал, как все, кроме меня, и предполагали. Он исчез, со своими планами по захвату власти и программой порабощения магглов, и мечтами о Реликвиях Смерти, в которых я уже успел посодействовать и помочь ему. Он сбежал, в то время как мне оставалось похоронить сестру и научиться жить с этой виной, с ужасным горем — ценой моего бесчестия. Прошли годы. О нём ходили слухи. Поговаривали, что он овладел палочкой невероятной силы. Мне, тем временем, предлагали пост Министра Магии и не однажды, а несколько раз. Естественно, я отказался. Я уяснил для себя, что я не тот человек, которому можно доверить власть.

— Но Вы были бы лучше, в тысячу раз лучше Фаджа или Скримджера! — воскликнул Гарри.

— Был бы? — медленно переспросил Дамблдор. — Не уверен. Ещё будучи очень молодым, я доказал, что власть — моя слабость и слишком большой соблазн. Удивительное дело, Гарри, но, быть может, власть больше подходит тем, кто её никогда не желал. Тем, кому, как и тебе, руководящая роль была навязана; кто надел на себя мантию власти, потому что должен, и потом, к своему удивлению, понял, что справляется с поставленной задачей. Мне было лучше в Хогвартсе. Я думаю, я был хорошим учителем…

— Вы были лучшим…