Гарри Поттер и Пушистые проблемы (СИ)

И Люпин, болезненно поморщившись, брезгливо покосился на начинающую убывать Луну, передернулся и, собрав все свои силы, трансгрессировал. Он помнил, где живут Дурсли, помнил последние шуточки Мародеров на свадьбе Пэт и Вернона, помнил скандал, с которым Лили и Пэт расстались, дружно прокляв друг дружку. И теперь его очень сильно царапали нехорошие предчувствия.

Он успел, даже обогнал Хагрида, да так, что пришлось его подождать. Вместе с Минервой МакГонагалл, которая зачем-то сидела на заборчике в виде полосатой кошки. Вскоре стало ясно, Минерва ждёт Дамблдора. А уже потом они вместе ждали Хагрида, едва слышно переговариваясь. Прислушавшись, Люпин услышал много чего интересного. Скрытый темнотой и морозом, оборотень стал свидетелем того, как Хагрид наконец-то доставил ребёнка, потом послушал короткий спор Минервы и Альбуса на тему «а надежны ли эти магглы?», проследил за тем, как Альбус Дамблдор поднимается на крылечко и кладет завернутого в одеялко Гарри на обледенелый порожек. И уходят. Альбус — после того как вернул освещение Тисовой улице, Минерва в виде кошки-британки скрылась в другом конце той же улицы, а Хагрид унёсся в небеса «возвращать мотоцикл молодому Сириусу Блэку».

Выждав ещё немного, Люпин начал беспокоиться. Э-э-м-м… а что, директор не постучался? Они же там спят, магглы в смысле. А ночь холодная-морозная, а до утра ещё далече… Надо Гарри проверить, вон какой пар над ним струится, неужели Дамблдор не озаботился согревающими чарами? Нет, не озаботился, лежит Гарри, мёрзнет. Одеялко и письмо комкает, ежится, холодно ему, бедняжке.

Чувствуя тихую ненависть, Ремус нагнулся и осторожно выдрал скомканное письмо из судорожно сжатых пальчиков, после чего сел тут же на крыльце рядом с Гарри и без раздумий вскрыл конверт.

Наверное, звериное чутьё помогло ему избежать опасности, потому что он затаил дыхание и очень вовремя отвернулся, когда от письма взлетел невесомый порошок и тут же рассеялся безвредной пылью, убитый напрочь морозным ветерком. Предполагалось, что письмо вскроют в помещении и порошок зелья агрессии впитается в мебель и вдохнется теми, кому он был предназначен.

Осознав это, Люпин насторожился ещё больше, что-то тут не так… Определенно не так, ну-ка, ну-ка, что тут написано? Так-с… Лили и Джеймс убиты, примите мои соболезнования, ля-ля-ля… Гарри много не съест, много места не займет… Что за хрень? Будьте к нему построже, он волшебник и требует к себе надлежащего ухода и сурового обращения… Нда-а-а… А с какой Луны я вообще свалился? С убывающей? Ясно, делаем ноги. И себе, и Гарри. Извини, малыш, но тебя я здесь не оставлю, не знаю, зачем это Дамблдору, но жизни тебе здесь точно не будет. Пошли, мой хороший, иди ко мне, папа Рем о тебе позаботится…

Тихо дремала Тисовая улица, темные, слепые окна молча и бесстрастно взирали на проходящего мимо них высокого, чуть сутуловатого мужчину со встрепанной каштановой шевелюрой и светло-карими, желтоватыми глазами, в руках мужчины был объёмистый сверток со спящим мальчиком.

Ремус Люпин был достаточно адаптированным волшебником и в мире магглов ориентировался так же хорошо, как и в магмире и в лесу в волчьем образе. Так что в Девоншир, где он проживал, они добирались сначала на автобусе, а потом и поездом, притормозив в ночном супермаркете для покупки всего самого необходимого и детских вещей для Гарри, потому что у него ничего, кроме одеяла, и не было.

Пассажиры ночного рейса сонно клевали носами, не обращая внимания на такого же пассажира, как и они сами. Такой же, как и они, усталый и изможденный, возможно недавно перенёс какую-то тяжелую болезнь, вон как плохо выглядит, но человек, судя по всему, хороший и надёжный, так как бережно прижимает к груди крепко спящего мальчика, чистенько и опрятно одетого в новенькие детские одёжки.

А Гарри Поттер спал, крепко и доверчиво обняв руку Люпина, и не знал, что он знаменит и что люди, тайно либо открыто собиравшиеся по всей стране, отмечая нежданный праздник, поднимали бокалы и произносили шепотом или во весь голос:

— За Гарри Поттера — за мальчика, который выжил!

А в Годриковой Впадине на крыше соседнего дома, дома Батильды Бэгшот, возле трубы сидела маленькая осиротевшая кошка по имени Табита, буренькая с полудлинной взъерошенной шерсткой, похожая на сибирку или на мелкого мейн-куна. Она сиротливо жалась к горячей трубе и тоскливо щурила в темноту грустные зелёные глазки, никого у ней не осталось… Ни Лили, ни Джима, даже Гарри и тот куда-то делся, что же делать-то? Как теперь жить? Люди, спасите меня, а? Я много не съем и много места не займу…

А случайный крестраж, точнее какая-то одна сотая часть души Темного Лорда, тихо и мирно скончался, поглощенный без следа цельной и незамутненной кошачьей душой.

Глава вторая. Кошачий вопрос