Гарри Поттер и Пушистые проблемы (СИ)

Ремус Люпин с трудом выбрался из мешка по веревке, оделся и, болезненно сгорбившись, постоял немного, собираясь с силами, перед ним лежал долгий путь домой. Пешим ходом, на трансгрессию он сейчас не способен.

Летти Морган озабоченно глянула на бледнючего, худого и пошатывающегося от слабости Люпина и погнала его в ванную, потом, заставив подняться, закутала в полотенце и снова погнала — в постель. У Рема не было сил сопротивляться, он покорно и послушно лег в кровать, закутался в одеяло, выпил пару чашек чая с лимоном и, держа пустую чашку, робко спросил:

— Как Гарри?

— Нормально, весёлый и общительный, мы чудесно провели время. Кстати, Гарри нравится лепить из теста, вы знали? Мы печенье испекли, все вместе лепили.

— Здорово, а в следующем месяце вы сможете приехать?

— Смогу, конечно, постараюсь настроить свой график на каждое полнолуние.

Дзынь! Упала и разбилась чашка.

— Кхе… Простите, что?

— А в чём дело, мистер Люпин? Да, я знаю, что вы оборотень, знаю, что вы ездили в укрытие. Мне Лютер рассказывал, так что не удивляйтесь тому, что я знаю о вас.

— И вы… не боитесь?..

— Бояться, наверно, надо, да вот не боязно что-то. Наверное, потому что вы мирно себя ведёте, а вот если вы волком обернетесь да начнете на меня рычать, вот тогда я начну бояться.

— Вы шутите, миссис Морган? Как вы с Лютером познакомились? Ну, в смысле…

— Поняла… Как познакомились?.. Во время одной экспедиции, в Египте, нашим проводником был Лютер, наш профессор биологии. Он как-то очень вовремя подсказывал, где опасность, а где нет и можно пройти. Странная, нечеловеческая способность, как будто носом чуял. Ну и вот, в Долине Нила мы сплавлялись по одному из притоков, и на нашу байдарку напал бегемот. Нас было трое, я, Крис и Лютер, мужчины скрылись под водой, но один вынырнул. Волком, огромным, серебристо-серым волком, только так Лютер смог победить бегемота и спасти меня. Так я узнала его тайну, его пушистый секрет.

Глава шестая. Летят годы…

Пропустим, пожалуй, младенческие годы Гарри и перейдем к тому периоду, когда детки начинают задавать вопросы…

Но один рождественский день всё-таки опишу. Ремус и Лютер старательно украшали дом, повсюду на приличной высоте были развешаны гирлянды и еловые веточки, а в гостиной поселилась елочка. Настоящая, из леса, с колючей зелёной хвоей. Гарри с восторгом ходил вокруг неё, разглядывал, трогал веточки и нюхал, шумно вдыхая свежий смолистый запах. А когда ему предложили поиграть и повесить на елочку вот эти красивые яркие шарики, счастью Гарри не было предела. Но вот он почему-то замер, взяв в ручки синий шарик, застыл, как завороженный, пристально вглядываясь в его стеклянную поверхность, и если взрослые не понимали его поведения, то мы постараемся понять чувства малыша. Итак, Гарри взял в ручки синий блестящий шарик с золотым напылением сверху и шишечкой с проволочной петелькой, из которого торчала толстая ниточка. Но не это привлекло Гарри, а зеркальная поверхность шарика и то, что отражалось в этом выпуклом зеркальце. А отражалось в нём — всё! И большая комната-гостиная, причём со всех сторон, и высокие арочные окна, и двойные двери в холл, и сам Гарри, и Ремус с Лютером, но особенно потрясающе смотрелись окна, беленькие, с черной ажурной сеточкой рамы, и вообще, все в шарике было маленьким-маленьким, всё такое миниатюрное, крошечное. На маленького первооткрывателя нахлынуло непередаваемое ощущение чуда, перед Гарри внезапно открылся нежданный новый мир, и мир этот заключался в шарике. В синем волшебном шарике…

Целый мир, зажатый в детских ладошках. Так умеют только дети — видеть волшебство в обыкновенном, чудо в простом.

И маленький Гарри, желая поделиться своим открытием, протянул шарик Ремусу со словами:

— Папа, воть…

Потрясенный Рем опустился на колени и осторожно обнял Гарри, до глубины души тронутый и благодарный волшебным и таким желанным словом «папа».

Каждый понял друг друга по-своему, но момента чуда это не испортило. И Гарри и Рем остались довольны друг другом.

С того волшебного Рождества прошло два с половиной года. Много всякого разного произошло за это время, были и печали, и радости, и новые разные открытия, но если описывать каждый прожитый день, то на это ничего не хватит, ни жизни, ни книги, ни терпения. Так что двинемся-ка мы потихоньку вперед, небольшими скачками через года.