Гарри Поттер и Принц-полукровка

Дамблдор поддёрнул рукав мантии, освобождая почерневшую руку, и потянулся кончиками обгоревших пальцев к поверхности зелёного зелья.

— Не надо, сэр, не трогайте!..

— А я и не могу, — слабо улыбнувшись, отозвался Дамблдор. — Видишь? Поднести пальцы ближе мне не удаётся. Попробуй сам.

Удивлённый, Гарри опустил руку в чашу и попытался коснуться зелья. И наткнулся на незримый барьер, не подпускавший его к жидкости ближе чем на дюйм. Какие бы усилия он ни прилагал, его пальцы не встречали ничего, кроме воздуха, ставшего, казалось, твёрдым и негнущимся.

— Будь добр, отойди в сторонку, — сказал Дамблдор.

Он поднял волшебную палочку и, что-то беззвучно бормоча, произвёл над поверхностью зелья несколько сложных движений. Ничего не произошло, разве что зелье засветилось чуть ярче. Пока Дамблдор работал, Гарри хранил молчание, но, когда тот убрал палочку, решил, что может снова открыть рот.

— Вы думаете, сэр, что крестраж находится здесь?

— О да. — Дамблдор склонился, чтобы попристальнее вглядеться в чашу, и Гарри увидел на гладкой поверхности зелья перевёрнутое отражение его лица. — Вот только как до него добраться? Зелье не подпускает к себе руку, Заклятию исчезновения не поддаётся, раздвинуть, вычерпать или высосать его невозможно, трансфигурировать, зачаровать или заставить как-то ещё изменить свою природу — тоже.

С почти отсутствующим видом Дамблдор поднял волшебную палочку повыше, разок крутнул ею в воздухе и поймал возникший из ничего хрустальный кубок.

— Остаётся заключить, что зелье это предназначено для питья.

— Что? — выдохнул Гарри. — О нет!

— Да, думаю, так и есть: только выпив его, я смогу опорожнить чашу и увидеть, что лежит на её дне.

— Но что, если… если оно убьёт вас?

— Сомневаюсь, чтобы всё было задумано именно так, — мягко сказал Дамблдор. — Лорд Волан-де-Морт не стал бы убивать человека, сумевшего добраться до этого острова.

Гарри не поверил своим ушам. Это что же — ещё одно проявление безумной склонности Дамблдора видеть во всём только хорошее?

— Сэр, — сказал Гарри, стараясь, чтобы голос его звучал рассудительно, — сэр, мы же о Волан-де-Морте…

— Прости, Гарри, мне следовало сказать: он не стал бы сразу убивать человека, сумевшего добраться до этого острова, — поправился Дамблдор. — Он пожелал бы оставить его в живых до тех пор, пока не выяснит, как этому человеку удалось проникнуть сюда, преодолеть все преграды, и, самое главное, почему он так стремился опорожнить чашу. Не забывай, лорд Волан-де-Морт уверен, что о крестражах никому, кроме него, неизвестно.

Гарри открыл было рот, но на сей раз Дамблдор поднял ладонь, требуя тишины, — чуть нахмурясь, он вглядывался в изумрудную жидкость и, видимо, напряжённо что-то обдумывал.

— Да, несомненно, — наконец сказал он, — действие этого зелья должно быть таким, чтобы помешать мне забрать крестраж. Оно может парализовать меня, заставить забыть, ради чего я сюда явился, причинить боль, которая меня оглушит, или ещё каким-либо способом лишить меня сил и разума. Если это произойдёт, Гарри, позаботься, чтобы я пил и дальше, пусть даже тебе придётся вливать зелье в мой протестующий рот. Ты понял?

Взгляды их встретились над чашей, побледневшее лицо каждого освещалось её странным зеленоватым свечением. Гарри не мог промолвить ни слова. Так, значит, его ради этого и позвали сюда — чтобы он силой поил Дамблдора зельем, которое может причинять невыносимую боль?

— Ты помнишь, — продолжал Дамблдор, — условие, на котором я взял тебя с собой?

Гарри поколебался, глядя в голубые глаза волшебника, в которых отражался зелёный свет чаши.

— Но что, если…

— Ты поклялся исполнить любой приказ, какой я тебе отдам, не так ли?

— Да, но…

— И я предупредил тебя, что место это может оказаться очень опасным, верно?

— Да, — ответил Гарри, — однако…

— В таком случае, — Дамблдор встряхнул рукавом, возвращая его на место, и поднял повыше пустой кубок, — приказ мой ты получил.

— Но почему я не могу выпить это зелье вместо вас? — отчаянно спросил Гарри.

— Потому что я намного старше, намного умнее и представляю намного меньшую ценность, — ответил Дамблдор. — Раз и навсегда, Гарри, даёшь ты мне слово сделать всё, что в твоих силах, и заставить меня продолжать пить?

— А нельзя…

— Даёшь или не даёшь?

— Но…

— Слово, Гарри!

— Я… ладно, только…

Но Дамблдор, не слушая дальнейших возражений, уже опускал хрустальный кубок в зелье. Долю секунды Гарри надеялся, что и кубком зелья коснуться не удастся, однако хрусталь окунулся в жидкость как ни в чём не бывало, а когда кубок наполнился, Дамблдор поднёс его к губам.

— Твоё здоровье, Гарри.

И он осушил кубок. Вцепившись в края чаши с такой силой, что онемели кончики пальцев, Гарри с ужасом смотрел на Дамблдора.

— Профессор? — тревожно спросил он, когда Дамблдор опустил пустой бокал. — Как вы себя чувствуете?

Дамблдор потряс головой, глаза его были закрыты. «Не начала ли уже боль мучить его?» — подумал Гарри. Не открывая глаз, Дамблдор опустил кубок в чашу, снова наполнил его и снова осушил.