Гарри Поттер и принц-полукровка

– Да, – безмятежно отозвался Думбльдор, – но сейчас о них можно не беспокоиться.

– Сейчас? – повторил Гарри, оторвав взгляд от воды и уставившись на Думбльдора.

– Пока они мирно плавают внизу, – прибавил тот. – Трупов вообще бояться нечего, как и темноты. Разумеется, лорд Вольдеморт, который втайне боится и того и другого, со мной бы не согласился. Но это опять же от недостатка мудрости. В темноте и смерти пугает лишь неизвестность.

Гарри молчал, не желая спорить, но мысль о многочисленных трупах совсем рядом приводила его в ужас, и к тому же он не верил, что они безобидны.

– Но один выпрыгнул, – сказал он, пытаясь сохранять спокойствие. – Когда я призвал окаянт, из озера выпрыгнул мертвец.

– Да, – согласился Думбльдор. – Когда мы заберем окаянт, они наверняка станут воинственнее. К счастью, те, кто обитает в холоде и темноте, обычно боятся тепла и света. Следовательно, его мы и призовем на помощь, случись такая нужда. Огонь, Гарри, – с улыбкой пояснил Думбльдор в ответ на недоумение Гарри.

– А… ну да… – слабо отозвался тот и взглянул на зеленоватое свечение, к которому неумолимо влекло лодку. Изображать бесстрашие больше не получалось. Бескрайнее озеро, кишащее мертвецами… Гарри казалось, что прошло уже много часов с тех пор, как он повстречал профессора Трелони, отдал Рону с Гермионой фортуну фортунату… И почему он не попрощался с ними как следует… не повидался с Джинни…

– Почти приплыли, – весело сообщил Думбльдор.

Действительно зеленоватое свечение разрасталось, и через несколько минут лодка мягко уткнулась во что-то. Гарри поднял светящуюся волшебную палочку повыше и увидел, что они причалили к островку – плоской каменной площадке в середине озера.

– Осторожней, не коснись воды, – напомнил Думбльдор, когда Гарри выбирался из лодки.

Островок был едва ли больше Думбльдорова кабинета; на гладком и темном камне не обнаружилось ничего, кроме источника зеленоватого свечения, которое вблизи казалось намного ярче. Гарри прищурился, присмотрелся и сначала решил, что это лампа, но затем понял: свет исходит от каменной чаши наподобие дубльдума, стоящей на пьедестале.

Думбльдор направился к чаше; Гарри последовал за ним. Бок о бок они заглянули внутрь и увидели изумрудную жидкость, испускающую флуоресцентное сияние.

– Что это? – тихо спросил Гарри.

– Точно не знаю, – ответил Думбльдор. – Но явно опасней, чем кровь и трупы.

Думбльдор поддернул рукав и кончиками обугленных пальцев потянулся к зелью.

– Нет, сэр, не трогайте!..

– Да я и не могу, – слабо улыбнулся Думбльдор. – Видишь? Не получается. Сам попробуй.

Гарри, в страхе глядя на зелье, попытался до него дотронуться и ощутил невидимый барьер, мешавший поднести руку ближе, чем на дюйм. Он толкнул сильней, еще сильней, но пальцы ничего не чувствовали, только плотный, непроницаемый воздух.

– Отойди, пожалуйста, – сказал Думбльдор.

Он воздел палочку и, почти неслышно бормоча, проделал над чашей какие-то замысловатые пассы. Ничего не произошло, хотя зелье, пожалуй, засветилось ярче. Гарри молчал, но, едва Думбльдор опустил палочку, сразу заговорил:

– Вы думаете, окаянт внутри, сэр?

– О да. – Думбльдор всмотрелся в глубь чаши. Гарри увидел на гладкой зеленой поверхности его перевернутое лицо. – Только как до него добраться? В зелье не удается погрузить руку, его нельзя испарить, заставить расступиться, собрать, втянуть в палочку, а также зачаровать, превратить или иным образом изменить его природу.

Думбльдор почти бездумно крутанул палочкой и поймал хрустальный кубок, который создал из воздуха.

– Могу лишь заключить, что зелье надо выпить.

– Что? – воскликнул Гарри. – Нет!

– Видимо, так: только выпив зелье, я могу опустошить чашу и увидеть, что лежит на дне.

– Но если… если оно вас убьет?

– Сомневаюсь, – беззаботно отозвался Думбльдор. – Едва ли лорд Вольдеморт хотел убить того, кто добрался до этого острова.

Гарри не верил собственным ушам. Что это – очередной пример безумного стремления Думбльдора во всем и вся видеть только хорошее?

– Сэр, – постарался вразумить его Гарри, – мы же про Вольдеморта…

– Прости; следовало сказать, что Вольдеморт не хотел убивать его сразу, – поправился Думбльдор. – Нет, он сохранял бы ему жизнь до тех пор, пока не выяснит, как тот сумел пройти сквозь его заслоны и, главное, почему так стремился опустошить чашу. Не забывай, лорд Вольдеморт уверен, что, кроме него, никто ничего не знает об окаянтах.

Гарри открыл было рот, но Думбльдор поднял руку, призывая к молчанию, и, слегка нахмурясь, воззрился на чашу. После напряженных размышлений он изрек:

– Без сомнения, зелье должно помешать мне взять окаянт. Оно может парализовать меня, заставить забыть, для чего я здесь, вызвать такую боль, что мне станет не до чаши, либо еще как-то воспрепятствовать моим намерениям. Если так, Гарри, твоя задача – проследить, чтобы я выпил все, даже если придется заставлять меня вопреки моим протестам. Ты понял?