Гарри Поттер и принц-полукровка

Она драматически выхватила из-под шалей карту и прошептала:

– …башня, пораженная молнией. Катастрофа. Несчастье. И с каждым разом все ближе…

– Ясно, – опять кивнул Гарри. – В общем… по-моему, вам все же лучше рассказать Думбльдору про голос. И как все потемнело, а вас вышвырнуло из комнаты…

– Ты считаешь? – Профессор Трелони задумалась, но Гарри видел, что ей страшно хочется снова поведать кому-нибудь о своем приключении.

– Я как раз иду к нему, – сообщил Гарри. – У меня с ним встреча. Можем пойти вместе.

– Раз так, хорошо, – улыбнулась профессор Трелони. Она наклонилась, подхватила бутылки и без лишних раздумий кинула их в большую сине-белую вазу в стенной нише. – Как мне не хватает тебя на уроках, Гарри, – задушевно произнесла профессор Трелони, вышагивая рядом с ним. – Конечно, ты никогда толком не Видел… зато был замечательным Объектом…

Гарри не ответил; в свое время ему страшно не нравилось быть Объектом ее бесконечных трагических предсказаний.

– Боюсь, – продолжала профессор Трелони, – что наш коняга… прости, кентавр… полный профан в карточном гадании. Я спрашивала его – как ясновидящий ясновидящего, – не ощущает ли и он отдаленных вибраций грядущей беды. Но он буквально поднял меня на смех. На смех!

Она истерично повысила голос, и на Гарри ощутимо пахнуло хересом, хотя бутылки остались в вазе.

– Наверное, глупая лошадь слышала разговоры о том, что я будто бы не унаследовала дар моей прапрабабки. Завистники, дитя, кругом завистники… Знаешь, что я отвечаю таким людям, Гарри? Разве Думбльдор дал бы мне место педагога в нашей замечательной школе, разве доверял бы мне все эти годы, если б я не доказала своей полезности?

Гарри промямлил что-то неопределенное.

– Я хорошо помню нашу с ним первую встречу, – хрипло продолжала профессор Трелони. – Он был так потрясен, так потрясен… Я остановилась в «Башке борова»… Кстати, не рекомендую – клопы, мой мальчик… однако средства подходили к концу… да… Думбльдор оказал мне честь, посетил меня в моей скромной обители… задавал вопросы… признаюсь, вначале мне показалось, что он не слишком высокого мнения о прорицании… и вдруг, помню, мне стало как-то странно, я мало ела в тот день… а потом…

И тут Гарри стал слушать очень внимательно. Он знал, что было потом: Трелони произнесла пророчество, изменившее всю его жизнь, – пророчество о нем и Вольдеморте.

– …нам самым беспардонным образом помешал Злотеус Злей!

– Что?

– Да; за дверью раздался шум, она распахнулась, и мы увидели на пороге тамошнего неотесанного бармена, а с ним Злея. Злей понес какую-то чепуху: якобы поднялся не по той лестнице… Но я-то сразу поняла, что он подслушивал мой разговор с Думбльдором, – Злей и сам тогда искал работу и, очевидно, рассчитывал узнать что-нибудь ценное! И знаешь, после этого Думбльдор вдруг переменился ко мне и пригласил преподавать! По-моему, Гарри, наглость и навязчивость молодого человека, не погнушавшегося подслушивать у замочной скважины, так разительно контрастировали с моей скромностью, моим смиренным дарованием, что Думбльдор… Гарри, мальчик мой?

Она оглянулась, только сейчас сообразив, что Гарри нет рядом; он остановился, и она успела отойти от него футов на десять.

– Гарри? – неуверенно повторила профессор Трелони.

Она глядела на него в страхе и тревоге: наверное, он весь побелел. А он застыл, ощущая, как чудовищное потрясение волна за волной обрушивается на него, вымывая из головы все мысли, кроме одной… как же долго от него скрывали…

Так вот кто подслушал пророчество! Вот кто рассказал о нем Вольдеморту! Злей и Питер Петтигрю вместе навели Вольдеморта на след Лили, Джеймса и их сына…

Все остальное сейчас было не важно.

– Гарри? – повторила профессор Трелони. – Гарри… я думала, мы идем к Думбльдору.

– Стойте здесь, – онемевшими губами произнес он.

– Но, мальчик мой… я хотела рассказать, как меня оскорбили в Кстати…

– Стойте здесь! – гневно повторил Гарри.

Она остолбенела от испуга, а он, промчавшись мимо нее, свернул за угол, в коридор, где несла караул одинокая горгулья. Гарри выкрикнул пароль и, прыгая через две ступени, взбежал по винтовой лестнице. Он не постучал в дверь, а забарабанил; когда спокойный голос ответил: «Войдите», Гарри уже влетел в комнату.

Феникс Янгус повернул голову; яркие черные глазки поблескивали золотом в закатном свете. Думбльдор с черным дорожным плащом в руках стоял у окна и глядел на улицу.

– Ну, Гарри, я обещал взять тебя с собой.

Сначала Гарри ничего не понял; из-за рассказа Трелони у него все повылетало из головы, и мозги едва ворочались.

– Взять?.. С вами?..

– Разумеется, если ты хочешь.

– Если я…

Тут он внезапно вспомнил, зачем так спешил к Думбльдору.

– Вы нашли? Нашли окаянт?

– Похоже, что да.

Гнев и обида боролись с потрясением и азаром; на некоторое время Гарри лишился дара речи.

– Ты испуган, но это вполне естественно, – сказал Думбльдор.

– Ничего я не испуган! – выпалил Гарри, и это была истинная правда; чего-чего, а страха он не испытывал вовсе. – Какой это окаянт? Где он?