Гарри Поттер и Потайная Комната

«Ну, тогда я просто не знаю, кто ещё может сделать что-нибудь ужасное в Хогвартсе, – сказал Гарри. – Я хочу сказать, там ведь есть Дамблдор, это во-первых – ты-то хоть знаешь, кто такой Дамблдор, а?» Добби кивнул.

«Албус Дамблдор – лучший директор, который когда-либо был в Хогвартсе. Добби знает это, сэр. Добби слышал, что сила Дамблдора сравнима с силой Того-Кого-Нельзя-Называть-По-Имени. Но, сэр, – голос Добби понизился до настойчивого шёпота, – есть силы, которым Дамблдор… силы, которым ни один порядочный волшебник…» И, прежде чем Гарри успел его остановить, Добби свалился с кровати, схватил настольную лампу и с оглушительным визгом стал бить ей себя по голове.

Внизу внезапно наступила тишина. Секунды через две сквозь гулкие удары сердца Гарри услышал шаги дяди Вернона в холле и его голос:

«Это Дадли, маленький разбойник, наверное, оставил включённый телевизор!»

«Быстро! Прячься в кладовку!» – прошипел Гарри, впихнул туда Добби, захлопнул дверцу и рухнул на кровать как раз когда дверь в комнату начала открываться.

«Какого – чёрта – что – ты – делаешь?» – прошипел дядя Вернон сквозь стиснутые зубы, угрожающе приблизив своё лицо к лицу Гарри. – Ты только что испортил мою шутку про японский гольф… Ещё один звук – и ты пожалеешь, что родился, парень!» И он вышел из комнаты, громко топая. Дрожа, Гарри выпустил из кладовки Добби.

«Видишь, каково мне здесь? – сказал он. – Видишь, почему мне нужно вернуться в Хогвартс? Это – единственное место, где у меня есть… то есть, я думаю, что у меня есть друзья».

«Друзья, что даже не пишут Гарри Поттеру?» – спросил лукаво Добби.

«Я думаю, они просто… подожди-ка… – сказал Гарри, нахмурившись. – А откуда ты знаешь, что мои друзья мне не пишут?» Добби замялся.

«Гарри Поттер не должен сердиться на Добби. Добби хотел, как лучше…»

«Ты что, перехватывал мою почту?»

«Они все у Добби, сэр», – подтвердил эльф. Проворно отодвинувшись от Гарри, он вытащил толстую связку конвертов откуда-то из-под своей наволочки. Гарри успел разглядеть аккуратный почерк Эрмионы, размашистые каракули Рона и даже закорючки, которые, похоже, вышли из-под пера хогвартского лесничего Хагрида. Добби подмигнул Гарри.

«Гарри Поттер не должен злиться… Добби надеялся… если Гарри Поттер подумает, что его друзья о нём забыли… Гарри Поттер не захочет возвращаться в школу, сэр…» Гарри уже не слушал. Он потянулся к письмам, но Добби увернулся.

«Гарри Поттер их получит, сэр, если он даст Добби слово не возвращаться в Хогвартс. Вы не должны столкнуться с этой опасностью, сэр! Скажите, что вы не поедете туда, сэр!»

«Нет, – сказал Гарри сердито. – Отдай мне письма моих друзей!»

«Тогда Гарри Поттер не оставляет Добби выбора», – с сожалением произнёс эльф.

И не успел Гарри пошевелиться, как тот устремился к двери, распахнул её и покатился вниз по ступенькам. Насмерть перепуганный Гарри бросился за ним, стараясь не шуметь. Прыгнув через последние шесть ступенек, он по-кошачьи приземлился на ковер, оглядываясь в поисках Добби. Из столовой долетал голос дяди Вернона:

«…ну расскажите Петунии ту смешную историю об американских водопроводчиках. Она так мечтала её услышать…» Гарри вбежал на кухню и почувствовал, что его желудок сжимается. Шедевр тети Петунии, великолепнейший пудинг, гора из сливок и сахарных фиалок, плавал под потолком. В углу, на самом верху буфета, примостился Добби.

«Нет, – прохрипел Гарри. – Пожалуйста… они меня убьют…»

«Гарри Поттер должен сказать, что не вернётся в школу»

«Добби… ну пожалуйста…»

«Скажите, сэр…»

«Не могу…» Добби бросил на него сочувствующий взгляд.

«Тогда Добби придётся сделать это, сэр, так будет лучше для Гарри Поттера». Пудинг с ужасающим грохотом рухнул на пол. Сливочные брызги украсили стены и окна. С едва слышным хрустом Добби исчез.

Из столовой донеслись крики, и в кухню ворвался дядя Вернон, чтобы обнаружить там замершего в ужасе Гарри, с головы до ног измазанного пудингом тети Петунии.

Поначалу ещё казалось, что дяде Вернону всё же удастся всё уладить. («Это наш племянник – он очень возбудимый – встречи с незнакомыми людьми выводят его из себя, поэтому мы держим его наверху»). Он пригласил шокированных Мейсонов обратно в столовую, пообещал Гарри, что сдерёт с него шкуру, когда Мейсоны уедут, и швырнул ему швабру. Тетя Петуния отыскала в холодильнике немного мороженого, а Гарри, всё ещё дрожа, начал выскрёбывать кухню. Быть может, дяде Вернону и удалось бы ещё заключить свою сделку – если бы не сова. Тетя Петуния только начинала предлагать всем мятные пастилки, когда огромная сипуха влетела в окно гостиной, уронила на голову миссис Мейсон письмо и вылетела на улицу. Миссис Мейсон издала леденящий душу вопль и выскочила из дома, крича что-то про сумасшедших. Мистер Мейсон задержался ровно настолько, чтобы сообщить, что его жена смертельно боится птиц любых размеров и спросить, не считают ли они свою шутку удачной. Гарри всё ещё стоял на кухне, крепко держась для храбрости за швабру, в то время как на него надвигался дядя Вернон, демонически сверкая маленькими глазками.