Гарри Поттер и Потайная Комната

«Я долго ждал этого, Гарри Поттер, – произнёс Ребус. – Ждал возможности увидеть тебя. Поговорить с тобой».

«Послушай, – теряя терпение, сказал Гарри. – Мне кажется, ты не понимаешь. Мы в Потайной Комнате. Мы можем поговорить и позже…»

«Мы будем разговаривать сейчас», – произнёс Ребус, всё ещё широко улыбаясь, и опустил палочку в карман. Гарри испытующе смотрел на него. Здесь происходило что-то очень странное…

«Как Джинни оказалась в таком состоянии?» – медленно спросил он.

«Хм, это интересный вопрос, – с удовлетворением заметил Ребус. – И это довольно длинная история. Я полагаю, настоящая причина того, что Джинни Висли находится в таком состоянии, заключается в том, что она открыла своё сердце и поведала все свои тайны и секреты невидимому незнакомцу».

«О чём ты говоришь?» – непонимающе спросил Гарри.

«Дневник, – ответил Ребус. – Мой дневник. Маленькая Джинни писала в нём месяц за месяцем, открывая мне все свои несчастья и огорчения: как её братцы дразнят её, как ей пришлось идти в школу в поношенной одежде и со старыми учебниками, как, – тут глаза Ребуса блеснули, – как она не думала, что когда-нибудь понравится знаменитому, хорошему, великому Гарри Поттеру…» Всё время, пока он говорил, взгляд Ребуса не отрывался от лица Гарри. В нём сквозило странное, почти голодное выражение.

«Ужасно, просто невыносимо скучно выслушивать глупые маленькие огорчения одиннадцатилетней девочки, – продолжал он. – Но я был терпелив. Я написал ей в ответ. Я посочувствовал ей. Я был добр. Джинни просто полюбила меня. Никто никогда не понимал меня так, как ты, Том… Я так счастлива, что у меня есть такой дневник, где я могу написать всё… Это как друг, которого я могу носить с собой в кармане…» Ребус разразился высоким, холодным смехом, который совсем не шёл ему. От этого смеха волосы на затылке Гарри встали дыбом.

«Честно говоря, Гарри, мне всегда удавалось очаровывать людей, в которых я нуждался. Поэтому и Джинни раскрыла мне свою душу, и её душа оказалась именно тем, чего я желал… Я становился сильнее и сильнее, питаясь её самыми глубоко запрятанными страхами, самыми тёмными секретами и тайнами. Я становился могущественней, намного могущественней, чем маленькая мисс Висли. Достаточно могущественным, чтобы начать открывать мисс Висли некоторые из моих тайн, отдавая ей частицы моей души…»

«Что ты имеешь в виду?» – спросил Гарри, чувствуя, как внезапно пересохло во рту.

«Ты всё ещё не догадался, Гарри Поттер? – мягко промолвил Ребус. – Это Джинни Висли открыла Потайную Комнату. Это она душила школьных петухов и делала угрожающие надписи на стенах. Это она натравила змею Слитерина на четырёх нечистокровных и кошку».

«Нет», – прошептал Гарри.

«Да, – спокойно отозвался Ребус. – Конечно, сначала она не осознавала, что с ней происходит. Это было так умилительно. Хотел бы я, чтобы ты увидел её новые записи в дневнике… они стали намного интереснее… Дорогой Том, – нараспев цитировал он, глядя в искажённое ужасом лицо Гарри, – мне кажется, я теряю память. Моя одежда вся в петушиных перьях, а я не знаю, как они туда попали. Дорогой Том, я не могу вспомнить, что я делала в ночь Хэллоуина, а кто-то напал на кошку, и я вся вымазана в краске. Дорогой Том, Перси продолжает говорить, что я вся бледная и сама не своя, я думаю, он меня в чём-то подозревает… сегодня было ещё одно нападение, а я не знаю даже, где я была. Том, что мне делать? Мне кажется, я схожу с ума… Мне кажется, что это я на всех нападаю, Том!» Руки Гарри были сжаты в кулак так, что ногти больно впивались в ладони.

«Маленькой глупенькой Джинни понадобилось много времени, чтобы перестать, наконец, доверять своему дневнику, – продолжал Ребус. – В конце концов, она стала что-то подозревать и попыталась от него избавиться. И тут появился ты, Гарри. Ты нашёл его, и я был безумно рад. Из всех людей, которые могли бы найти этот дневник, его нашел именно ты, тот самый человек, с которым я мечтал встретиться…»

«Ну и почему ты хотел, чтобы это был я?» – спросил Гарри. Его переполнял гнев, и он еле сдерживал свой голос.

«Ну, видишь ли, Джинни мне всё о тебе рассказала, Гарри, – ответил Ребус. – Всю твою занимательную историю, – его взгляд скользнул по шраму на лбу Гарри, и его выражение стало ещё более голодным. – Я знал, что должен побольше выяснить о тебе, поговорить с тобой, встретить тебя, если удастся. Потому-то я и решил показать тебе своё знаменитое пленение того неуклюжего олуха, Хагрида, чтобы завоевать твоё доверие…»

«Хагрид – мой друг, – вымолвил Гарри, его голос дрожал. – А ты его подставил, ведь так? Я думал, ты ошибся, а…» Ребус вновь рассмеялся высоким неприятным смехом.