Гарри Поттер и Огненная Дева

— С каких это пор Кикимер такой послушный?

— Ну, я же говорил, что несколько не сошёлся во взглядах на анимагию с известным тебе долькоманом и его курятником, так что я велел Кикимеру избавить этот дом от их вещей и не впускать их. Добавь к этому мой вид после битвы, и выходит, что в глазах домовика сюда наконец вернулись Тёмные волшебники.

— Понятно.

Несмотря на то, что Поттер был прощён, ужин прошёл в молчании. Впрочем, юноша был рад, что к любимой возвращаются силы, и потому не пытался особо начать разговор. После трапезы он решил всё–таки прочесть тот фолиант про магию крови. По крайней мере, есть вероятность, что из него он наконец узнает, что произошло в тот злополучный Хэллоуин почти шестнадцать лет назад. И стоило ему только приоткрыть книгу, как из неё выпал конверт. На нём было написано только одно слово — «Гарри». Он сразу же узнал мамин почерк. Дрожащими руками парень вскрыл конверт и начал читать письмо:

«Дорогой мой Гарри!

Очень надеюсь, что тебе никогда не придётся читать это письмо. Если же так, надеюсь, ты сейчас у Сириуса или Ремуса. Если вдруг окажется, что Дамблдор всё–таки отправил тебя к моей сестре, передай ему, что лучше ему вообще не умирать, а иначе его ждёт настоящий Ад.

Вряд ли кто–то сумел понять, что именно я сделала. Наверное, единственный экземпляр той книги, что ты, без сомнения, держишь сейчас в руках, я зачаровала таким образом, чтобы его смог найти и открыть только ты. Возможно, ты уже знаешь, что я не совсем магглорожденная, и что твой прадед — Геллерт фон Гриндевальд. Так вот, эту книгу отдал мне он. Несмотря на некоторые его поступки, он не такой плохой, каким его представляют. В конце концов, недаром ему сохранили жизнь. Я не раз посещала его в Нурменгарде, и каждый раз мой самый неожиданный визит он предвосхищал и точно знал, что я собираюсь ему рассказать, о чём спросить. И вот однажды он предложил мне эту книгу. А ведь в прошлый свой визит я и не помышляла ни о чём подобном! Как оказалось, у Геллерта осталось много хороших знакомых на свободе, а потому он всегда знал о всех событиях буквально до мельчайших подробностей. Если у тебя возникнет вопрос, на который Дамблдор не захочет ответить, приходи к нему — он обязательно поможет.

Но я отвлеклась. Так вот, в этой книге я нашла ритуал, позволяющий, пожертвовав жизнью одного человека, спасти другого. Я почти уверена, что руну, которая проявится у тебя на лбу, все примут за метку, оставленную Смертельным проклятием. Отнюдь! Я готова пожертвовать не только своей жизнью, но и репутацией волшебницы, никогда не прибегавшей к Тёмным искусствам. Пусть я принесла в жертву себя, однако в глазах общества этот ритуал — один из Темнейших, ибо задумывался как один из способов достичь бессмертия, отобрав жизнь другого человека. Очень надеюсь, что Волдеморт не посмел воспользоваться другим, хотя Геллерт и предупредил, что вряд ли его удастся победить обычной Авадой.

Надеюсь, тебе не успели внушить патологическое неприятие всякой магии, считающейся по той или иной причине Тёмной. В любом случае, настоятельно рекоммендую тебе прочесть эту книгу — быть может, она и не понадобится тебе, на что я сильно надеюсь, но в ней ты найдёшь и обряды и заклинания, которые тебе могут пригодиться в будущем… например, когда ты заведешь свою семью.

С любовью, твоя мама, Лили Поттер»

— Так, значит… вот тебе и единственные близкие родственники. Ну Дамблдор, ну гад!

— В чём дело, Гарри? — поинтересовалась Фламия — Что опять натворил наш любимый долькоман?

— Ну как сказать… в общем, зря я к библиотеке с прохладцей отношусь. Директор, рассказывая мне про Гриндевальда, забыл две мелочи упомянуть: во–первых, что он был вполне неплохим человеком, а потому даже после всех его преступлений его не казнили.

— А во–вторых?

— А во–вторых, если только что–то не произошло за эти шестнадцать лет, мой прадед всё ещё жив! И я почему–то абсолютно уверен, что воспитание в Нурменгарде было бы ничуть не хуже, чем у Дурслей!

— О… вот интересно, у тебя бы вообще появились бы тогда друзья? Ведь недаром же факт твоего родства с Геллертом скрывали. А Малфой — такой крысёныш, что лучше вообще друзей не иметь.

— Ну, я так подозреваю, что друзья бы у меня всё–таки нашлись — Гриндевальд, будучи заточён в Нурменгарде, знал обо всём, что происходило снаружи, благодаря тому, что друзья от него не отвернулись.

— Надо же…

— Думаю, надо будет навестить прадеда. В открытую этого делать, наверное, не стоит, но мне так кажется, что Министру ничего не стоит организовать тайную встречу. Мама посоветовала мне обращаться к нему, когда Дамблдор не захочет давать ответы на мои вопросы. Придётся почтить Скримджера своим присутствием. А, как я мог забыть! Мне же надо ещё с ним обсудить его политику в отношении невиновных и дать интервью!

— Собираешься устроить Волдеморту шоковую терапию? — улыбнулась Фламия.

— Ну зачем так сразу? Лучше открывать правду постепенно, а кое–что лучше и вовсе оставить за кадром. А то ведь, не приведи Мерлин, новые враги объявятся.

— С каких пор ты стал обдумывать последствия своих поступков?