Гарри Поттер и Огненная Чаша

Раньше, чем он успел принять решение, змея поравнялась с ним, а затем — непостижимо, просто чудо какое-то! — проползла мимо, влекомая шипящими, плюющими звуками, которые издавал человек с ледяным голосом. Мгновение — и её узочатый, словно усеянный бриллиантами хвост исчез за дверью.

Фрэнка прошиб пот, рука, державшая палку, задрожала. Из комнаты неслось шипение, и старика посетила странная, невозможная мысль… Этот человек умеет говорить по-змеиному.

Фрэнк ничего не понимал. Больше всего на свете он хотел бы сейчас оказаться в своей постели со своей грелкой. Пока он трясся и старался взять себя в руки, ледяной голос вдруг вновь заговорил на нормальном английском языке.

— Нагини принесла нам интересное известие, Червехвост. — сказал он.

— В с-с-самом д-деле, м-милорд? — отозвался Червехвост.

— В самом деле, — подтвердил голос. — По словам Нагини, за дверью стоит старый мугл и слушает наш разговор.

У Фрэнка не было возможности спрятаться. Раздались шаги, и дверь в комнату распахнулась.

На пороге стоял низкорослый седеющий мужчина с острым носом и маленькими водянистыми глазками, и на лице его отражался страх, смешанный с тревогой.

— Пригласи его войти, Червехвост. Куда подевались твои хорошие манеры?

Ледяной голос доносился из старинного кресла, повёрнутого к огню. Фрэнк не видел говорившего. Но он видел, что на полусгнившем коврике у камина свернулась змея — жуткая пародия на домашнее животное.

Червехвост поманил Фрэнка в комнату. Несмотря на непроходившее потрясение, старик посильнее ухватился за палку и, прихрамывая, переступил порог.

Камин был единственным источником света в комнате; он отбрасывал на стены длинные, паукообразные тени. Фрэнк смотрел на задник кресла; человек, сидевший в нём, видимо, был ещё меньше, чем его слуга, потому что Фрэнк не видел даже макушки.

— Ты всё слышал, мугл? — прозвучал ледяной голос.

— Как это вы меня назвали? — спросил Фрэнк с вызовом, поскольку теперь, когда он находился внутри комнаты, теперь, когда пришло время действовать, он почувствовал себя храбрее; вот и на войне всегда было так же.

— Я назвал тебя муглом, — невозмутимо объяснил голос. — Это означает, что ты не колдун.

— Не знаю, что вы имеете в виду под словом «колдун», — голос Фрэнка окреп, — знаю только, что слышал сегодня достаточно, чтобы вами заинтересовалась полиция, уж будьте уверены. Вы совершили убийство и затеваете ещё одно! И ещё кое-что я вам скажу, — добавил он по наитию, — моя жена знает, что я здесь, и если я не вернусь…

— У тебя нет никакой жены, — очень спокойно оборвал голос. — Никто не знает, где ты. Ты никому не говорил, что идёшь сюда. Бесполезно лгать Лорду Вольдеморту, ибо он видит… он всё видит…

— Ах вот как? — грубо выпалил Фрэнк. — Лорд, стало быть? Ну и манеры же у вас, дорогой лорд. Повернулись бы лицом, как подобает человеку!

— Но я не человек, мугл, — еле слышный за потрескиванием поленьев, произнёс голос. — Я гораздо, гораздо больше, чем просто человек… Однако… почему бы и нет? Я повернусь к тебе лицом… Червехвост, будь любезен, разверни кресло.

Слуга издал какое-то поскуливание.

— Ты слышал меня, Червехвост.

Медленно-медленно, гадливо сморщившись, так, словно он готов был на что угодно, лишь бы не приближаться к своему господину и коврику, где лежала змея, маленький человечек подошёл и начал разворачивать кресло. Змея подняла мерзкую треугольную голову и легонько зашипела, когда ножки кресла задели за её коврик.

И вот кресло повернулось к Фрэнку, и он увидел, что в нём сидит. Палка со стуком упала на пол. Он открыл рот и завопил. Он завопил так громко, что не услышал тех слов, которые произнесло создание, сидевшее в кресле, когда оно подняло в воздух палочку. Ослепительно полыхнуло зелёным, что-то просвистело в воздухе, и Фрэнк Брайс упал как подкошенный. Он умер раньше, чем коснулся пола.

В двухстах милях от места этих событий мальчик по имени Гарри Поттер вздрогнул и проснулся.

Глава 2 ШРАМ

Гарри лежал на спине, дыша тяжело, как после длительной пробежки. Он проснулся от очень яркого сна, прижимая к лицу ладони. На лбу под пальцами адской болью полыхал старый шрам, словно кто-то только что вдавил ему в кожу раскалённую проволоку.

Он сел, не отнимая одной руки от шрама, а другой нашаривая в темноте очки, оставленные на прикроватной тумбочке. Он надел их, и предметы в комнате, тускло освещенной проникавшим сквозь занавески рассеянным оранжевым светом уличного фонаря, обрели более ясные очертания.

Гарри осторожно провёл пальцами по шраму. Всё ещё больно. Он включил настольную лампу, вылез из постели, прошёл по комнате, открыл шкаф и посмотрел в зеркало на внутренней стороне дверцы. Оттуда недоумённо глядел худенький мальчик лет четырнадцати, со встрёпанными чёрными волосами и яркими зелёными глазами. Он внимательно рассмотрел свой лоб. Шрам, в форме зигзага молнии, выглядел как обычно, но сильно саднил.

Гарри попытался припомнить сон, от которого проснулся. Всё в нём казалось таким реальным… там было двое знакомых ему людей и один незнакомый… хмурясь, он напряжённо думал, стараясь вспомнить…