Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

Письма оттуда приходили к нему и раньше, но ни одно по прочтении не вызывало радостного волнения. Тон послания был безупречно вежлив, а суть выражалась в том, что его снова вызывали в колдовской суд — Уизенгамот. С той только разницей, что судить собирались не его.

«Уважаемый мистер Поттер! Доносим до Вашего сведения, что 20 июля сего года состоится дисциплинарное слушание по делу Драко Л. Малфоя. Уизенгамоту известно, что Вы располагаете некоторыми важными сведениями. Министерство магии выражает Вам просьбу явиться в означенное время в зал заседаний № 4 и выступить в установленном порядке в качестве свидетеля. Обязуемся информировать Вас о возможных изменениях места и времени. С пожеланиями здоровья и благополучия, искренне Ваша, Мафальда Хопкирк, департамент магического правопорядка».

— Ну и взгляд у тебя, парень! Ты что, рехнулся? — полюбопытствовал дядя Вернон, едва до племянника дошел смысл последней строчки. Семейство Дарсли не шелохнулось, когда их трапезу прервало хлопанье крыльев министерской совы, и Гарри, вероятно, раньше заметил бы, как напряженно они наблюдают за ним, если бы новость не сразила его наповал.

— Что там? — нервно потребовала тетя Петуния. С того момента, как Гарри вернулся на Бюрючиновую аллею, она постоянно обращалась к нему подобным образом: словно он только о том и помышляет, чтоб протащить в дом какое-нибудь новое беспокойство.

— Опять тебя исключают? — не остался в стороне Дадли.

— Нет. Просто… моего одноклассника арестовали, — ответил Гарри, не особо тщательно выбирая выражения. Посвящать Дарсли во все он не собирался.

— Надо же! Одноклассника арестовали! Как если бы ты учился в школе святого Брутуса, никакой разницы! — хмыкнул Дадли и съежился, поскольку Гарри угрожающе привстал на стуле.

— Выбирай выражения, когда говоришь о моей школе, — попросил он довольно жестко.

Известие о том, что Драко Малфой, извечный противник Поттера и отпрыск влиятельной и богатой колдовской династии, пойман, изумило Гарри. В глубине души он не верил, что это произойдет так скоро, и радовался, что ничто не помогло Малфою избежать суда. Парня очень интересовало, как теперь подаст эту новость «Ежедневный Пророк». Кроме того, куда интереснее было, как прокомментирует ситуацию мистер Уизли, работающий в Министерстве, которому Гарри с вечера послал записку. Он желал знать все подробности, при каких обстоятельствах изловили Драко, что он сказал и прочее. Невзирая на то, что в Ордене Феникса состояло несколько авроров, гриффиндорец, поколебавшись, все же не решился связаться напрямую с ними. Он понадеялся, что они рассказали все, что знают, мистеру Уизли.

У окна Гарри сидел до самого завтрака, когда всю улицу уже расцветило солнце, обитатели дома проснулись и даже успели слегка повздорить. Благодаря отличной акустике Гарри снова выслушал все, хотя он и так знал, о чем речь: Дадли требовал новый и особо дорогой мотоцикл, а его любящие родители в кои-то веки рискнули противостоять ему единым фронтом. Дядя Вернон — из-за пошатнувшихся дел, тетя Петуния — потому что не могла представить «своего мальчика на этой адской машине», ибо мотоциклы, по ее мнению, представляли куда большую опасность для жизни, чем велосипеды. А Дадли позарез нужен был именно мотоцикл, и именно крутой, с целью произвести впечатление.

По мнению Гарри, в его кузене не было ничего привлекательного, но, как оказалось, нашлась «милая Лу», которая посчитала по-другому. Дядя с тетей, впрочем, полагали, что у юной особы отличный вкус, и, естественно, пригласили ее к себе в гости, познакомиться. Гарри такая честь не светила: желанная гостья приезжала через три недели, и родственники категорично дали понять, что к тому времени племяннику лучше бы перебраться к друзьям или где он там обычно проводит лето.

— Мы выполнили просьбу твоего чокнутого директора и пустили тебя к себе этим летом, но всему же есть предел, — заявил дядя Вернон на третий вечер пребывания Гарри на Бирючиновой аллее, когда от «милой Лу» пришел ответ, извещающий о согласии погостить в семье Дарсли.

— Я даже не знаю, как бы мы смогли объяснить ей твое присутствие. А если она тебя о чем-нибудь спросит? Про школу, например. Кошмар! — вздохнула тетя Петуния. — А она ведь нормальная девочка!

На это Гарри издевательски кивнул. Учитывая, что Дадли намеревался на еще не выпрошенном мотоцикле прокатить ее с ветерком по Литтл Уиндингу, Гарри предполагал, что она, должно быть, совсем дура. А поскольку Гарри оказался единственным членом семьи, кому Дадли отказал в чести поминутно совать под нос фото «дорогой Лу», он заключил еще, что она, вероятно, еще и далеко не красавица.

Когда он спустился, разговор членов семьи протекал относительно мирно, поскольку Дадли решил обидеться, и сидел молча и надувшись. Тетя Петуния планировала меню к приезду «дорогой Лу», дядя Вернон временами поддакивал. Едва Гарри вошел, как иллюзия нормального семейного завтрака рассеялась окончательно, поскольку в распахнутое окно влетела сова, белоснежная полярная Хедвига, и, швырнув хозяину письмо на голову, отбыла восвояси.