Гарри Поттер и месть Некроманта

 - И меня моя роль раздражает, зая, - как-то уж откровенно ласково сказал Вампир. Свой хвост он поменял на стрижку под горшок и овальные очки в серебряной оправе.

 - И вообще, Мэй, ты еще малой кровью отделалась, или забыла, как вы мне ногу резали? – спросила Вирджиния, - я …

 - Ты не молчала, - ответил ей лидер.

 Сильвестр косо улыбнулся, демонстрируя клыки. Вирджиния поёжилась, вспоминая.

...- Нет, совершенно не похож! – авторитетно говорила Падшая, сравнивая лже-оригинал, Ральфа, и исходную фотографию того самого парня, которого хладнокровно зарезала Мэйлис.

 - Прости, но оборотного зелья в таких количествах у меня нет, - едко парировал Ральф.

 В следующее мгновение звук удара головы о стол и хруст совпали со спокойным голосом Вампира:

 - Да, ты права, Ви, нос не похож…

 - Сильвестр! Чтоб тебя оборотни задрали, чтоб ты только с дементорами спал, мать твою, – крикнула Мэйлис, - озверел вконец?!

 - Зато стало похоже, - чересчур равнодушно сказал Вампир, отстраненно любуясь делом своих рук.

 Нос Ральфа был сломан, несильно скосился в одну сторону – с одной стороны горбинка была больше, чем с другой. На столе растекалась здоровая лужа крови, на которую с вожделением поглядывал Вампир.

 - Так, что у нас дальше? – риторически спросил лидер потомков, и посмотрел на личное дело Вирджинии, - большой шрам на левой ноге, упала в детстве с метлы.

 - Нет! – рявкнула Гвард.

 - Да! – со страшным фанатизмом в голосе и злым блеском в глазах заявил Вампир.

 Вирджиния не успела и дотронуться до меча, когда монстр, которым становился по желанию Сильвестр, прижал её к стене, Ральф, пользуясь случаем, стягивал с неё штаны, а Мэйлис, поигрывая заточкой, подходила нарочито медленно и плавно.

 - Классное белье, Ви! – скабрезно восхитился Ральф.

 - Я тебя им удушу, выродок паршивый! – орала на него Вирджиния, пытаясь сопротивляться, - Уже молиться начинайте, твари!

 - Держите клиента, хорошие мои, - ласково попросила Убийца, пристраиваясь к ноге напарницы, - работает художник.

 Падший Гвард материла их на чем свет стоит, лежит и кувыркается, не стесняясь никаких оборотов и выражений.

 - Убью! - её вой мог поднять даже мертвого, а в руке опасно блеснул меч.

 - Рискни, - клыкасто улыбнулся Вампир, кладя руку на рукоять своего.

 Гвард еще раз выругалась.

 - А теперь послушали меня все, – спокойно начал Сильвестр, - чтобы создать эти легенды, потребовалось море сил и куча времени. И я не позволю, чтобы из-за таких идиотов, как вы, все провалилось. Понятно? И объяснять, что я сделаю, если хоть что-то пойдет не так, я не буду. Но вы до окончательного провала попросту не доживете. Ясно?

 - Да, - все еще сверля его взглядом, прохрипела Вирджиния.

 - Вполне, - призналась Мэйлис.

 - Гха, - выдавил из себя Ральф...

 - Не советую со мной спорить, Убийца, - оскалился ей в лицо Сильвестр.

 - Не буду, - обиженно буркнула та, отворачиваясь и явно прокручивая в голове сценарий умерщвления лидера.

 - И последнее. Вирджиния, - Вампир не сдержался и подмигнул ей, что вышло весьма жутковато, - роскошное белье.

Эпилог. Отец и дочь.

 Она была так похожа на мать... Он постоянно вспоминал о ней, глядя в глаза-хамелеоны дочери. Единственным, что осталось от его Сони, были лишь искореженные воспоминания и дочь. Он берег свою девочку как величайшее сокровище. Потом, когда в дочери проснулись дедовы таланты, он стал за неё бояться.

 У них с Соней практически не было счастливой жизни. Они жили вместе меньше года. Жена погибла, когда малышке не было и трех месяцев. Даже её забрала война! Сколько же ему нужно было испытать боли, пройти сквозь весь тот ад и жить в нем сейчас… Сначала у него забрали школьную любовь. Он сам, своими руками, принес Лорду фактически приказ о её смерти. Единственным светлым пятном в его жизни оставалась дочь.

 Великий Мерлин, как он корил себя за это! Ему никогда не будет прощения. Даже после того, как он спас из плена Соню. Их чувства были яркими, как солнце, но счастье, увы, было слишком коротким.

 Когда дочурка подросла, он радовался каждой минуте, проведенной с ней. Он старался уберечь её от любого зла. Но в ней быстро проснулся талант деда, стремление к тренировкам и характер её бабушки Эйлин по его, отцовской, линии. Окклюменцией она овладела лучше отца еще в четырнадцать лет. А дедовы способности позволяли перенимать навыки других людей, практически не напрягаясь.

 - Пап! Ты здесь? – её глаза таинственно сияли, такие же, как и Сонины в ту ночь.

 Они сидели в гостиной – маленькой комнате с камином, над которым по требованию дочери отец вывесил портреты Эйлин, Сони и Невилла. Он сидел в старом кресле с высокой спинкой и вытертым синим бархатом на подлокотниках. На журнальном столике со сломанной ножкой стояла чашка кофе. На полу возле камина лежал древний ковер с подпалинами. Главу семейства это повергало в уныние, а дочь относилась к этому, как к историческим артефактам.

 - Да, здесь, прости, я задумался, - немного невпопад откликнулся он.

 - Я спрашивала, как я попаду в Хогвартс?

 - Какой Хогвартс?