Гарри Поттер и Философский камень (редакция giftman)

Гарри Поттер и Философский камень

Text copyright 1997 Дж.К. Роулинг

Перевод copyright 2014 Мария Спивак

редактор Анастасия Грызунова

Все права принадлежат издательству «Махаон»

Распространяется исключительно в ознакомительных целях

Любительская редакция официального перевода

__________

Текст книги незначительно отредактирован: сглажены наиболее спорные места, смягчены грубости. Некоторые имена и названия приведены к привычному написанию: Дудли – Дадли, Думбльдор – Дамблдор, Огрид – Хагрид, Злотеус Злей – Северус Снейп, Вранзор – Равенкло, Хогварц – Хогвартс, Шляпа-Распредельница – Шляпа-сортировщица. Мадам Самогони теперь мадам Фьюч (сравнительно новый, но на мой взгляд – идеальный вариант, если не ошибаюсь, от Luthien). Мракёр теперь просто зажигалка, а шокогадушки – шоколадушки.

В то же время абсолютное большинство имён и понятий остались из перевода Марии Спивак, даже такие неоднозначные как «муглы» или «квидиш». Причина здесь только одна: личные предпочтения редактировавшего.

С уважением, giftman.

Глава первая Мальчик, который остался жив

Мистер и миссис Дурслей, из дома № 4 по Бирючинной улице, гордились тем, что они, спасибо преогромное, люди абсолютно нормальные. Трудно было вообразить, что они окажутся замешаны в делах необычных или загадочных – они не признавали всякой там чепухи.

Мистер Дурслей работал директором фирмы «Груннингс», которая выпускала свёрла. Он был большой, грузный мужчина почти без шеи, зато невероятно усатый. Миссис Дурслей, тощая блондинка, обладала шеей вдвое длиннее обычного – и очень кстати, ибо эта леди часто и подолгу шпионила через забор за соседями. У Дурслеев имелся сынок по имени Дадли – и, по мнению родителей, на свет ещё не рождался ребёнок прекрасней.

У Дурслеев было всё, чего можно пожелать, но ещё они хранили страшную тайну – и смертельно боялись, как бы кто-нибудь её не раскрыл. Они бы, наверное, не пережили, если б кто-то узнал про Поттеров. Миссис Поттер доводилась миссис Дурслей родной сестрой, но они много лет не общались, и, правду говоря, миссис Дурслей помалкивала о сестричке, словно той и нет вовсе: ведь что она, что её никчёмный муженёк – это же просто уму непостижимо! Чету Дурслеев в дрожь бросало при мысли о том, что скажут соседи, объявись Поттеры на их улице. Дурслеи знали, что у Поттеров тоже есть сын, но никогда его не видели. Из-за сына от Поттеров следовало держаться ещё дальше – не хватало, чтобы Дадли водился с такими детьми.

Когда мистер и миссис Дурслей проснулись скучным и серым утром во вторник – с которого и начинается наша история, – ничто в пасмурном небе за окном не предвещало грядущих загадок и тайн. Мистер Дурслей гудел что-то себе под нос, выбирая на работу галстук поскучнее, а миссис Дурслей весело сплетничала, запихивая орущего Дадли в высокий детский стульчик.

Никто не заметил большой серой совы, пролетевшей за окном.

В половине девятого мистер Дурслей взял портфель, клюнул миссис Дурслей в щёку и попытался поцеловать на прощание и сына, но промахнулся, ибо тот расскандалился и вовсю расшвыривал овсянку по стенам.

– Лапуля моя, – курлыкнул мистер Дурслей и шагнул за порог. Он сел в машину и задним ходом вырулил на Бирючинную улицу.

Нечто странное он впервые заметил на перекрёстке – там кошка изучала карту. Он сначала даже не понял, что это было, – но потом резко обернулся. На углу Бирючинной улицы действительно стояла полосатая кошка, но без карты. Прибредится же… Наверное, игра света. Мистер Дурслей моргнул и уставился на кошку. Кошка уставилась на него. Он уже выехал на главную дорогу, но следил за кошкой в зеркальце заднего вида. Та читала на указателе название улицы – то есть нет, она смотрела на указатель, кошки не умеют читать ни карты, ни указатели. Мистер Дурслей встряхнулся и решительно выкинул кошку из головы. И всю дорогу до города думал только о крупном заказе на свёрла, который рассчитывал нынче получить.