Гарри Поттер и Дары Смерти(astronom_bash.ru)

Дурсли, слушавшие разговор, явно не понимая ни слова, подскочили от громкого скрипучего голоса: «Поторопитесь!» Гарри оглянулся и понял, что голос принадлежал карманным часам Дедалуса.

— Точно, времени у нас очень мало, — кивнул Дедалус, убирая часы обратно в карман. Мы хотим, чтобы ты покинул дом одновременно с аппарацией твоей семьи. Ведь чары разрушатся сразу же, как только вы все отправитесь отсюда в безопасное место. — Он обернулся к Дурслям. — Ну что ж, у вас все собрано и вы готовы?

Никто ему не ответил. Дядя Вернон все еще в ужасе таращился на выпуклость в кармане его жилета.

— Наверное, нам стоит подождать снаружи, в прихожей, — тихо произнесла Гестия. Ей явно казалось, что это будет бестактным — присутствовать при сердечном и, возможно, полном слез прощании Гарри с Дурслями.

— Не нужно, — пробормотал было Гарри, но реплика дяди Вернона сделала лишними все дальнейшие объяснения.

— Ну что ж, до свидания. — Он протянул было правую руку, чтобы пожать Гаррину, но в последний момент, почувствовав, видимо, что не может, сжал в кулак — и она закачалась туда-сюда, как маятник.

— Ты готов, Даддичка? — спросила тетя Петуния, сосредоточенно возясь с застежкой сумки — что давало ей повод не смотреть на Гарри.

Дадли ничего не ответил — он просто стоял, слегка приоткрыв рот, и слегка напоминал Гарри великана Гроупа.

— Ну, тогда пойдем, — сказал дядя Вернон.

Он уже дошел до выхода из гостиной, когда Дадли пробормотал:

— Не понимаю.

— Что не понимаешь, пупсик? — тетя Петуния посмотрела на сына.

Дадли указал здоровой, словно кусок окорока, рукой на Гарри.

— Почему он не едет с нами?

Дядя Вернон и тетя Петуния замерли на месте, уставившись на сына так, словно он только что заявил о своем желании стать балериной.

— Что? — громко переспросил дядя Вернон.

— Почему он тоже не едет?

— Ну, он… не хочет. — Дядя Вернон, обернувшись, одарил Гарри сердитым взглядом и добавил: — Ты ведь не хочешь?

— Ни капельки, — ответил Гарри.

— Ну вот, — сказал дядя Вернон Дадли. — А теперь пойдем.

Он вышел из комнаты и уже открыл входную дверь, но Дадли так и не тронулся с места, и тетя Петуния, пройдя несколько шагов, тоже остановилась.

— Что еще? — рявкнул дядя, появляясь на пороге.

Казалось, Дадли пытался осознать что-то настолько для себя сложное, что у него никак не получалось выразить это словами. После нескольких мгновений очевидно болезненной внутренней борьбы он наконец выдал:

— А он куда отправится?

Дядя с тетей переглянулись. Было совершенно очевидно, что Дадли начал их пугать. Гестия Джонс нарушила тишину:

— Но… Вы ведь знаете, конечно, куда направляется ваш племянник? — Ее голос звучал совершенно ошеломленно.

— Конечно, знаем, — ответил Вернон Дурсли. — Он отправляется к кому-нибудь из людей вашего сорта, так ведь? А теперь, Дадли, давай быстро в машину — ты же слышал, у нас мало времени.

И снова дядя Вернон дошел до входной двери, но Дадли так и не пошевелился.

— К кому-нибудь из людей нашего сорта? — Гестия выглядела совершенно разъяренной.

Гарри уже сталкивался с такой реакцией — волшебников и ведьм обычно поражало то, с каким равнодушием ближайшие родственники относились к судьбе знаменитого Гарри Поттера.

— Да все в порядке, — вмешался он. — Это не важно, правда!

— Не важно? — повторила Гестия, намеренно повышая голос. — Эти люди что, не понимают, что тебе пришлось пережить? В какой ты находишься опасности? Какое уникальное положение ты занимаешь в сердцах борцов с Волдемортом?!

— Э… Нет, не понимают. Вообще-то они думают, что я — полное ничтожество, но я к этому привык.

— Я не думаю, что ты полное ничтожество.

Если бы Гарри не видел, как двигались губы Дадли, он бы просто в это не поверил. Он смотрел на кузена в течение нескольких секунд, прежде чем осознал, что это говорил именно он. Дадли залился краской, Гарри и сам почувствовал себя совершенно ошеломленным и смущенным.

— Ну… э… спасибо, Дадли.

И снова, похоже, Дадли одолели мысли, которые было слишком сложно выразить словами. В конце концов он пробормотал:

— Ты спас мне жизнь.

— Не совсем. Дементор забрал бы у тебя только душу.

Гарри с любопытством посмотрел на кузена. Два последних года они практически не общались, учитывая то, как мало времени Гарри проводил на Тисовой улице — к тому же практически не выходя из своей комнаты. И только сейчас до Гарри дошло, что чашка с холодным чаем, о которую он споткнулся, выходя из спальни, возможно, была вовсе не глупой ловушкой. Он был очень тронут и в то же время чувствовал облегчение от того, что Дадли, судя по всему, исчерпал все возможности выражения чувств. Кузен еще несколько раз попытался было открыть рот, но в результате так и не произнес ни слова и молча стоял с пылающими щеками.

Тетя Петуния разразилась рыданиями. Гестия Джонс одарила было ее одобрительным взглядом, но он тут же сменился яростью, как только тетя подбежала не к Гарри, а к Дадли — и заключила сына в объятья.

— Чу-у… чудесный ты мой Дадлюсик, — всхлипывала она, уткнувшись в широкую грудь. — Такой милый ма-а-альчик! Спа… спасибо сказал!