Гарри Поттер и Дары Смерти

— Тут только на одного, — сказала Гермиона, рассматривая против света пузырёк с густым, тягучим зельем, похожим на жидкую грязь.

— Этого хватит, — решил Гарри, изучая нарисованный Крюкохватом план залегающих в глубине коридоров.

Другие обитатели коттеджа «Ракушка» не могли не заметить, что рядом с ними что-то затевается, поскольку Гарри, Рон и Гермиона целыми днями сидели, запершись, и выходили только, чтобы поесть. Никто ни о чём не спрашивал, хотя Гарри не раз ловил на себе обеспокоенный взгляд Билла.

Чем больше времени они проводили вчетвером, тем яснее Гарри понимал, что гоблин ему не нравится. Крюкохват оказался неожиданно кровожадным, его веселила мысль о том, чтобы причинять боль низшим созданиям, и страшно радовала идея, что им, возможно, придётся ранить кого-нибудь из волшебников, прорываясь к сейфу Лестрейнджей. Гарри чувствовал, что Рону и Гермионе это тоже противно, хоть они и не обсуждали Крюкохвата между собой: гоблин был им нужен.

Крюкохват весьма неохотно соглашался есть вместе со всеми. Даже когда ноги у него окончательно зажили, он по-прежнему требовал, чтобы еду приносили ему в комнату на подносе, как и всё ещё хворавшему Олливандеру. В конце концов Флёр взбунтовалась, и Билл, поднявшись наверх, объяснил гоблину, что так не пойдёт. После этого Крюкохват стал выходить со всеми к столу, хоть и отказывался от общей еды, требуя сырого мяса, кореньев и разнообразных грибов.

Гарри чувствовал себя виноватым; в конце концов, именно он добился, чтобы гоблина оставили в коттедже «Ракушка», из-за него семья Уизли вынуждена скрываться, а Билл, Джордж, Фред и мистер Уизли не могут работать.

— Мне ужасно совестно, — сказал он как-то Флёр ветреным апрельским вечером, когда помогал ей готовить обед. — Я не хотел, чтобы всё это на вас свалилось.

Флёр как раз запускала в работу несколько ножей — резать бифштексы для Крюкохвата и Билла (Билл после своей встречи с Фенриром предпочитал мясо с кровью). Когда ножи бодро застучали по разделочной доске, Флёр повернулась к Гарри, лицо её, в последнее время часто довольно раздражённое, смягчилось.

— ’Арри, ты спас мою сест’гу, я не забыла!

Строго говоря, Гарри её не спас, ведь жизни Габриэль на самом деле ничто не угрожало, но он решил не уточнять.

— К тому же, — Флёр направила волшебную палочку на кастрюльку с соусом, который тут же закипел и забулькал, — мисте’г Олливанде’г сегодня вече’гом пе’геби’гается к Мю’гиэль, и станет полегче. Гоблин, — она слегка поморщилась, заговорив о нём, — пе’геедет на пе’гвый этаж, а вы с Дином и ’Гоном сможете занять его комнату.

— Нам и в гостиной хорошо, — быстро сказал Гарри.

Он знал, что Крюкохват не обрадуется, если его попросят спать на диване, а для них важнее всего, чтобы гоблин был доволен.

Флёр пыталась настаивать, но Гарри добавил:

— Мы с Роном и Гермионой тоже недолго здесь задержимся.

— Что значит — недолго? — нахмурилась Флёр, застыв над кастрюлькой с волшебной палочкой в руке. — Не надо вам никуда уходить, вы здесь в безопасности!

Она вдруг стала страшно похожа на миссис Уизли.

К счастью, тут отворилась задняя дверь и вошли Полумна и Дин с намокшими от дождя волосами и охапками плавника в руках.

— И крошечные ушки, — тараторила Полумна, — папа говорит, как у бегемота, только фиолетовые и мохнатые. А если хочешь их позвать, надо напевать какую-нибудь мелодию, только не очень быструю, лучше всего — вальс…

Дин, слегка смущённый, пожал плечами, взглянув на Гарри. Они с Полумной понесли топливо в гостиную, совмещённую со столовой, — там Рон и Гермиона накрывали на стол. Гарри воспользовался случаем, схватил два кувшина с тыквенным соком и побежал за ними, улизнув от неудобных расспросов.

— …а если ты как-нибудь нас навестишь, я покажу тебе рог. Папа мне о нём писал, только я его ещё не видела, потому что Пожиратели смерти сняли меня с хогвартского экспресса и я так и не попала домой на Рождество, — сказала Полумна, помогая Дину укладывать топливо в камине.

— Полумна, мы же тебе рассказывали, — крикнула через всю комнату Гермиона. — Рог взорвался. Это был рог взрывопотама, а никакого не морщерогого кизляка…

— Нет, это был определённо рог кизляка, — безмятежно отозвалась Полумна. — Папа подробно его описал. Наверное, он уже восстановился, они ведь замечательно умеют самоисцеляться.

Гермиона только головой покачала, продолжая раскладывать вилки.

Билл привёл мистера Олливандера. Мастер волшебных палочек всё ещё был очень слаб и цеплялся за руку Билла, который поддерживал его и нёс большой чемодан.

Полумна подошла к старику:

— Мне будет вас очень не хватать!

— И мне вас тоже, моя дорогая, — ответил Олливандер, погладив её по плечу. — Вы были мне огромным утешением в том ужасном месте.

Флёр расцеловала его в обе щёки:

— Итак, au revoir[6], мисте’г Олливанде’г! Не могли бы вы оказать мне любезность? П’гошу вас, пе’гедайте это тётушке Билла. Я так и не соб’галась ве’гнуть ей диадему.

— Почту за честь, — отвечал Олливандер с лёгким поклоном. — Это самое меньшее, что я могу сделать в благодарность за вашу доброту и гостеприимство.