Гарри Поттер и Дары Смерти

Ноги скользили на плотно утоптанном за день снегу. Через площадь спешили во всех направлениях жители деревни, мелькая в свете уличных фонарей. Когда открывалась дверь паба, оттуда доносились музыка и смех; из церквушки послышался рождественский хорал.

— Гарри, а ведь сегодня сочельник! — воскликнула Гермиона.

— Разве?

Гарри давно потерял счёт времени. Они уже несколько недель не видели газет.

— Точно, сочельник, — сказала Гермиона, не отрывая взгляда от церкви. — Они… они, наверное, там, да? Твои мама и папа… Вон кладбище, за церковью.

Гарри охватило чувство, скорее похожее на страх. Оказавшись так близко к цели, он уже не знал, хочет ли в самом деле увидеть их могилы. Гермиона, видно, почувствовала, что с ним происходит, — она схватила его за руку и потянула вперёд, в первый раз взяв на себя инициативу. Посреди площади она вдруг остановилась.

— Гарри, смотри!

Гермиона показывала на обелиск. Стоило им приблизиться, как он преобразился. Вместо стелы с множеством имен перед ними возникла скульптура. Трое людей: взлохмаченный мужчина в очках, женщина с длинными волосами и младенец у неё на руках. На головах у всех троих белыми пушистыми шапками лежал снег.

Гарри подошёл вплотную, вглядываясь в лица родителей. Он и представить себе не мог, что им поставлен памятник… Так странно было видеть самого себя в виде каменного изваяния. Счастливый, весёлый малыш без шрама на лбу…

— Пошли, — буркнул Гарри, насмотревшись, и они снова повернули к церкви.

Переходя через дорогу, Гарри оглянулся через плечо — статуи опять превратились в обелиск.

Ближе к церкви пение слышалось громче. У Гарри перехватило горло, ему так ярко вспомнился Хогвартс: Пивз, распевающий похабные песенки на мотив хоралов, прячась в пустых доспехах, двенадцать рождественских елей в Большом зале, Дамблдор в шляпе с цветами, которую он достал из хлопушки, Рон в свитере ручной вязки…

На кладбище вела узенькая калитка. Гермиона как можно тише отворила её, и они с Гарри протиснулись внутрь. По обе стороны скользкой дорожки перед входом в церковь лежали сугробы нетронутого снега. Гарри и Гермиона обошли здание кругом, оставляя за собой глубокие борозды и стараясь держаться в тени под ярко освещёнными окнами.

За церковью тянулись ряды надгробий, укрытых голубоватым снежным одеялом в крапинках алых, золотых и зелёных искр от озарённых витражей. Гарри подошёл к ближайшей могиле, стискивая волшебную палочку в кармане куртки.

— Смотри, здесь какой-то Аббот — может быть, дальний родственник Ханны!

— Тише ты! — шикнула Гермиона.

Они побрели дальше среди могил, увязая в снегу, нагибаясь, чтобы рассмотреть надписи на старых надгробиях, то и дело всматриваясь в темноту — не следит ли кто за ними.

— Гарри, сюда!

Гермиона отстала от него на два ряда; проваливаясь в снег, Гарри вернулся к ней. Сердце тяжело бухало в груди.

— Они?

— Нет, но ты посмотри!

Она показывала на тёмный надгробный камень. Гарри наклонился и разглядел на мёрзлом, в пятнах лишайника граните надпись «Кендра Дамблдор», даты рождения и смерти, а чуть пониже «и её дочь Ариана». Ещё на камне было выбито изречение из Библии:

«Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше».

Значит, Рита Скитер и Мюриэль не совсем переврали факты. Дамблдоры действительно жили здесь, а некоторые и умирали.

Увидеть могилу своими глазами было хуже, чем просто услышать обо всём. Гарри невольно подумал, что у них обоих с Дамблдором глубокие корни на этом кладбище, а ведь Дамблдор и не подумал рассказать ему об этом. Они могли вместе навещать могилы своих родных. Ему вдруг представилось, как они с Дамблдором приходят сюда вдвоём. Как это объединило бы их, как важно было бы для Гарри! Но для Дамблдора, как видно, ровно ничего не значило, что близкие им люди лежат на одном и том же кладбище, — так, пустячное совпадение, никак не связанное с задачей, которую он предназначил Поттеру.

Гермиона наблюдала за Гарри, и он был рад, что его лицо оказалось в тени. Он ещё раз прочёл надпись на надгробии:

«Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше».

Он не мог понять, что означают эти слова. Наверное, их выбирал сам Дамблдор, оставшийся главой семьи после смерти матери.

— А он точно не говорил… — начала Гермиона.

— Нет, — отрезал Гарри. — Давай искать дальше.

Он отвернулся, жалея, что увидел этот камень; неприятно было замутнять обидой минуту высокого волнения.

Почти сразу Гермиона снова позвала из темноты:

— Сюда! Ой, нет, прости. Мне показалось, что тут написано «Поттер».

Она смахнула снег с потрескавшегося замшелого камня, присмотрелась, нахмурив брови.

— Гарри, подойди-ка на минуточку.

Он не хотел опять отвлекаться и полез по снегу крайне недовольный.

— Что?

— Гляди!

Могила была очень старая, запущенная, Гарри с трудом разобрал имя. Гермиона указала на символ, выбитый чуть ниже.

— Гарри, это тот знак из книги!

Гарри вгляделся: изображение сильно стёрлось, имя почти не читается, но вроде там действительно что-то вроде треугольника.

— Ну да… может быть…