Гарпунер

Что можно сказать о том, что такое перегрузка угля с борта одного судна, на другое? Это адский труд! Бункеровка на «Алеуте», служащим ещё и базой снабжения для трёх судов своей флотилии, была почти автоматизирована, работал конвейер, и вся эта трудная работа занимала от силы полчаса, но вот перегрузка угля, с краболова, который почти никогда этим в море не занимался, сильно нас вымотала. Вроде простой процесс: насыпаем уголь в мешок, поднимаем на борт, высыпаем мешок в горловину угольной ямы, внизу уголь растаскивают по яме и готово! Но на деле, на краболове попросту не было достаточно мешков для угля и их приходилось периодически поднимать из кочегарки на палубу. Чтобы «ускорить» процесс, на краболове не придумали ничего лучше, чем использовать огромные сети, с закреплённых в них люковым брезентом и спустить стрелой крана несколько таких куч прямо на главную палубу «Энтузиаста», после чего прямо там и высыпать! Ну а дальше, вся команда нашего китобойца, превратившись в грузчиков и черная от угольной пыли, носилками перетаскивала уголь в ямы! В угле было всё! От кормы до бака, судно превратилась в филиал угольной шахты.

Видя такое дело, стармех распорядился сразу же затопить баню, которая, вместе с маленьким туалетом, вжималась в задней части кормовой надстройки между машинным отделением.

— Нормальные корабли уже на мазуте ходят, а мы как в каменном веке, углем топим! — бурчу я себе, под грязный нос. Хорошо хоть драить весь китобоец, после такой перегрузки, придётся не мне, я только пушкой займусь, но боцману и его палубной команде я не завидую.

— Дык и нам обещают машины поменять, как только из рейса вернёмся — флегматично отвечает мне стармех, который наравне с другими сейчас грузит уголёк лопатой — мазут то конечно, шланг кинул и всего делов, да и кочегарам работы нет, всё на форсунках.

— Обещать — не значит женится! — возражаю я — да и потом, когда это ещё будет, а геморрой мы заработаем прямо сейчас! А ещё астму и позвоночную грыжу! Мы с тобой начальство или погулять вышли?! Почему мы тут вкалываем, а тот же Сашка, говнюк, у себя в чистой радиорубке сидит?!

— Так он рацию настраивает и пачкаться ему нельзя! — как маленькому, снисходительно поясняет мне стармех — у него аппаратура сложная, пыль попадёт, и усё!

— Там из сложной аппаратуры, только самогонный аппарат, который он прячет под диваном! — ворчу я, тоже мне, нашли сложную аппаратуру! Вы аборигены ещё смартфон не видели! — и самое главное, делает вид засранец, что про это никто не знает! Как насчёт того, чтобы раскулачить поганца?! У тебя там в хозяйстве он спрятан надёжнее будет, да и нам польза.

— А это мысль! — заинтересовался стармех — если найдёшь и принесёшь, то треть от выработки твоя будет!

— Это не серьёзно! Вы даёте не реальные планы! Половина, не меньше! — возмутился я.

— Ну куда тебе половина?! Ты же один, а нас в машине много! Да ты столько и не выпьешь! — резонно возражает стармех, как будто мы уже завладели главным сокровищем радиста.

— Ладно, уговорил красноречивый, треть так треть, но ты мне будешь должен! — в итоге вынужден согласиться я. И правда, так и спиться можно, но иметь в друзьях и должниках стармеха, это многого стоит.

Когда мы почти закончили возиться с углём, по штормтрапу спустился капитан и вид он имел довольный, как будто наследство получил. Тут же был объявлен сбор начальствующего состава, в кают-компании.

— Первая новость — наш консул заявил протест в связи с задержанием флотилии и обстрелом нашего судна. Японцы помялись, но обещали сегодня же «Алеут» выпустить! Новость вторая — нам объявлена благодарность за своевременные и правильные действия! Обещали даже наградить! Ну и новость третья — на «Коряке» есть водолазы и подводная сварка, и сейчас они нас подремонтируют! В общем поздравляю товарищи! Мы сделали большое дело и от лица АКО (Акционерное Камчатское общество) и наркомата рыбной промышленности, ещё раз благодарю вас за смелый и самоотверженный труд! — торжественно объявил капитан и тут же перевёл взгляд на меня — а ты Жохов, немедленно должен явится на «Коряк» к представителю НКВД!

Глава 4

Каюта НКВДшника, куда меня отвёл один из моряков «Коряка», ничем особенным не отличалась от всех остальных виденных мною ранее — кровать, к ней примыкает угловой столик с одной стороны, с другой — кожаный диванчик. Четыре человека если зайдут — уже тесно будет. Но зато каюта отдельная, у нашего капитана на «Энтузиасте» только немного больше. Сам особист представлял собой молодого и подтянутого старшего лейтенанта, с каким-то детским лицом. Высокий, в форме. Он дул щёки, был подчёркнуто вежлив и обращался исключительно на «Вы». Совсем не похоже на то, как нам преподносили в различных документальных фильмах, которые как грибы стали появляться на телевидении и в интернете после развала Советского союза.

— Садитесь товарищ Жохов, у нас с вами пока просто беседа — указал он мне на диван, а сам, с ручкой, листом бумаги и (тут я просто охренел!) нашим судовым журналом, устроился на кровати.