Гарнизон рассеченной скалы

— Если бы люди не были грешны, они бы не искали искупления, — рассудила жрица.

— Верно. Вот только искупления то они ищут, да меняются редко. Ты, сидя в своем подвале много чего не видела, а я изучил деятельность церкви за последние годы без особой радости. Ассасины, пущенные по нашему следу — это так, мелочь. Твои святые братья взяли на себя смелость судить и карать. У церкви милосердия теперь есть целая армия фанатично преданных бойцов. Я даже больше скажу. Многие из них искренне верят в святость избранного пути.

— А кто тогда те, кто следит за нами с неба? — осторожно спросила она.

— Как тебе сказать… Мы тут не единственные чужаки. Есть в этом мире и другие пришельцы. Я знаю кто они, откуда и как попали сюда. Но нам они не интересны, ибо ничто сущее не противоречит воле богов. В конце концов все происходит по их воле.

— Тогда… зачем вы здесь, господин?

— Все дело в аномалии, Ками. Кое что в этом мире сильно возмущает эфир. К северу отсюда есть брошенный монастырь, у подножия которого есть разлом. Скала, рассеченная надвое. Там уж лет тридцать творится неладное. Но Боги от чего то заволновались только сейчас. И с Гарротом мы встречаемся потому, что они считают церковь милосердия причастной к этим делам. Еще вопросы?

— Нет, господин…

— Стесняешься, что ли? — улыбнулся Ольгерд.

— Простите… но ваши слова порождают такие вопросы, ответ на которые я знать не хочу.

— Хм… мудро. Да и спать крепче будешь, верно?

— Вы правы, господин.

Проворочавшись битый час, не привыкшая спать на мягком, жрица снова повернулась к нему лицом. От чего-то у Ольгерда это вызвало улыбку.

— Спрашивай уже… — зевнул он протяжно.

— Не сочтите за дерзость… но я уже несколько недель в вашей власти. Разве я не красива?

— Красива, — честно признал он. — Я бы даже сказал — прекрасна.

— Так почему вы не прикажете мне? Ведь мужчина должен желать женщину. Может вы не здоровы… или кукла по имени Кира утоляет ваши желания?

— Ну нет… — он даже смутился. — У Киры, конечно, предусмотрена такая возможность, но я до такого не опускался. И со здоровьем у меня тоже порядок…

— Должно быть у вас есть жена и вы храните ей верность?

— Гм… я как-то подзабыл такие слова. Жена… дети… Все это где то очень, очень далеко, на задворках памяти. А ты точно не шпион, приставленный церковью?

— Нет господин, — замотала она головой.

— Ладно, поверю, — улыбнулся он. — Была у меня семья в прошлой жизни. Жена любимая, дети, дом… Но все имеет обыкновение кончаться. Порой это случается внезапно, и ты даже не успеваешь ничего понять. Ни тебе рая, ни да, только тьма, покой и выбор.

— Должно быть это грустно?

— Ну, не все так плохо, ведь у меня есть Норман и Кира. Теперь еще ты нарисовалась. Продать я тебя не могу, так что придется таскать за собой. Все веселее, чем в клетке сидеть?

Она потупила взор и кивнула.

— А к чему ты спросила то? — Ольгерд понизил голос. — Никак интерес ко мне проснулся?

— Меня терзает зов плоти, господин… Я теряю концентрацию, — так же тихо сообщила она.

— Так… ты же вроде монашка, — усомнился он.

— Вы сняли с меня все обеты и печати, заключив договор, господин. Это становится проблемой. Ели так дальше пойдет, я не смогу нормально сражаться, — стараясь хранить спокойствие рассказала она.

Дыхание Ками участилось. Щеки ее подернулись румянцем. Похоже, что ее внутреннее напряжение достигло своего предела. Учитывая ремесло Ками и нестабильное эмоциональное состояние, это действительно могло стать серьезной проблемой. После стольких лет в подземелье она могла легко сорваться и натворить дел.

— А у тебя вообще был мужчина? — осторожно спросил Ольгерд.

— Да, господин… смерть его была быстрой.

— Понятно. Я и рад бы тебе помочь, но сама понимаешь…

Ками сунула руку под кровать и достала оттуда узкий ремень. Протянув его Ольгерду, она повернулась спиной и протянула руки.

— Если вы свяжете их за спиной, я не смогу вам навредить, господин.

Ками предусмотрительно подготовилась. Дыхание стало прерывистым, возбуждение жрицы росло. Она застыла, ожидая решения Ольгерда. Похоже выбора не осталось. Перекинув ремень через запястья, он со знанием дела обмотал предплечья и стянул локти на сколько это было возможно. Затягивать туго не имело смысла, ведь в таком положении освободить руки было бы просто не реально. Потеряв равновесие, жрица уткнулась лбом в прохладную простыню. Потянув за руки, Ольгерд осторожно развернул ее и уткнул лицом в подушку. Природа уже взяла свое, осталось лишь скинуть с себя рубаху…