Гарнизон рассеченной скалы

— Обезглавливание? Перелом шейных позвонков? Я знаю сотни способов умерщвления. Уверяю, больно не будет.

— Вы очень любезны, Ками, но сегодня смерть не входила в мои планы, — криво улыбнулся он.

— Уверен? — она вздохнула. — Пойми, чужеземец, если этого не сделаю я, это сделает стража.

— Постой… — Ольгерд уцепился за логику. — Разве есть выбор?

— Выбор всегда есть… но в твоем случае лучше пасть от моей руки. Воины здесь жестоки и неумелы, они не убьют тебя сразу. Ты пройдешь через пытки и унижения.

— А почему засов в этой клетке изнутри? — спросил он вдруг.

— Потому, что здесь мои владения. Этот кусок священной земли был выкуплен церковью милосердия для совершения обрядов. Стража не вправе входить сюда, а я не вправе выходить отсюда.

— Ты… пленник?

— Я всего лишь скромная жрица культа. Здесь моя святыня. Все что нужно приносят, иного не требуется.

— Понятно… А скажи скромная жрица, если я задвину этот засов и просто посижу в твоей клетке?

Ками задумалась. Такой просьбой ее ни разу не огорошивали. С другой стороны, она редко общалась с людьми… подолгу. А этот человек был весьма необычен.

— Солдаты скоро вернутся. Если ты не желаешь принять милосердие из моих рук, я не вправе причинять тебе вред. Стража надо мной тоже не имеет власти. Лишь священный синод имеет на это право.

— То есть я могу быть здесь сколько угодно долго?

— Получается, что так… — подтвердила Ками.

— В таком случае, ты не против, если я здесь подожду? — Он проверил засов и подпер дверь какой-то кованной хренотенью. — Видишь ли, я кое кого жду, но она задерживается.

Ольгерд, немного осмелев, уселся на небольшой коврик. Он был спокоен внутренне, но сердце отбивало не свойственный ему такт. Нужно было немного выждать.

— Почему ты так странно смотришь на меня? — спросила жрица.

— Я бы сказал, что ты слишком красива для убийцы. Как-то не вяжется, — пояснил он.

— Сестрой милосердия может стать далеко не каждая женщина. Отбирают лишь лучших. Самых красивых, сильных и волевых. Мы держим свои тела и души в чистоте и строгости. Ибо помыслы наши должны быть чисты, дабы сомнения не туманили разум.

— Интересная концепция… — тень сарказма промелькнула в его голосе.

— Желаешь взглянуть? — Ками мягко шагнула навстречу и сбросила балахон до локтей, открывая свое мускулистое тело на обозрение.

Душой она не кривила. Имея немалый рост, дева сия обладала развитой, гармоничной мускулатурой. Ее скромная выпирающая грудь и промежность были прикрыты лишь кожаной перевязью, которая опоясывала ее тело вместо одежды, скрепляясь на пересечениях потертыми стальными кольцами. Черная кожа сего одеяния резко контрастировала с ее собственной, мертвенно бледной кожей. На широком ремне вдоль бедра крепились разъемные ножны с клинком, весьма удобные для скрытого ношения. Для того чтобы нанести внезапный удар оружие из них полностью доставать было не нужно. Такие вещички больше подходят наемным убийцам нежели жрице милосердия.

— Не передумал? — она слегка улыбнулась. — Я могу даровать покой в нежных объятиях.

— Ага… — Ольгерд слегка покраснел. — Так тоже можно?

— Ну конечно! — оживилась она. — Поверь, это бывает весьма приятно.

— Гм… отдать душу богам на пике экстаза, конечно поэтично, но я воздержусь, если вы не против.

— Жаль… — она натянуто улыбнулась. — Твое право, чужеземец.

Накинув свой балахон обратно жрица еще пару секунд стояла у него над душой, в надежде что Ольгерд передумает. Поняв, что этого не будет, она вернулась к небольшому церемониальному столу и продолжила прерванные стражей занятия. Снова пахнуло пряными благовониями, по клетке пополз сизоватый густой дымок.

Прошло больше часа. Кира так и не объявилась. Эхо подземелий донесло до слуха далекие отзвуки голосов и топот ног. Интонации были резкие, рваные, слова неразборчивы. Но в сыром затхлом воздухе повисла тревога. Шум приближался. Ольгерд покосился на жрицу, но та лишь пожала плечами. Похоже она и правда будет хранить нейтралитет… Минут через семь тяжелая дубовая дверь резко отворились и в зал хлынули воины в красных плащах. Громко топая по ступеням, они спустились вниз и окружили клетку.

— Почему он еще жив?! — проорал уже знакомый офицер.

— Этот человек не пожелал принять милосердие, — не оборачиваясь ответила жрица.

— Давай его сюда, ты… — офицер грязно выругался, не стесняясь в эпитетах.

Однако Ками не повела и бровью. Она не соврала, солдаты даже не пытались подойти к дверце.

— Убей его немедля, или я сам это сделаю! — потребовал он.

И снова в ответ тишина. Взбешенный вояка послал за арбалетчиком. Минут через пять стрелок уже вкладывал болт в тетиву. Реакция Ольгерда была предсказуема. Он перевернул грубый дощатый стол и использовал его в качестве щита. Не достигнув цели, солдаты принялись доставать его копьями. Но позиция занятая пленником не позволяла сделать этого. Несколько размашистых бросков тоже не достигли цели. Мало того, копья тут же полетели обратно, подранив двоих солдат.