Гарнизон не сдается в аренду

По рассказам соседей, банщики на ночной электричке ехали на работу. Один из них вышел покурить в тамбур и долго не возвращался. Какой-то парень, проходя по вагону, спросил у второго банщика — это, мол, не вашему другу там плохо стало? Он заторопился в тамбур, и тоже не вернулся. А когда подъехали к станции, и народ пошел к выходу, они оба там лежали, истекая кровью. Один был еще жив, но без сознания. Убийцы забрали с собой только деньги — пустые бумажники валялись там же, на полу тамбура, в луже крови.

«Надо бы помянуть мужиков, вот и коньяк пригодится. Тяжелая будет ночь», — подумал Гранцов.

Он подъехал к зданию жилконторы за десять минут до начала дежурства. Поставил «уазик» за углом, в тени старого тополя, и прихватил с собой сумку с коньком. Гранцов уже предвкушал долгую ночную тризну, но у входа в контору его остановил милиционер.

— Закрыто, гражданин, все закрыто, — сказал он.

— Да я на работу, — сказал Гранцов. — На дежурство заступаю.

— Вы тут работаете? — милиционер окинул взглядом камуфляж, пожал плечами и отступил, пропуская Вадима внутрь.

В вестибюле сидел, обмахиваясь газетой, второй милиционер. «Наверх, наверх, к приемной», — пробормотал он. Поднявшись на второй этаж, Гранцов увидел секретаршу и обеих уборщиц. Женщины подавленно перешептывались. Он не ожидал застать здесь столько народу в выходной день, да еще вечером, да еще в компании двух милиционеров.

— Ты же ничего не знаешь, — сказала секретарша. — Тут у нас такое случилось… Ночью залезли в контору, охранника пырнули ножом, утащили компьютеры и документы. Нас весь день допрашивают, так что готовься.

— Что значит «готовься»? — тупо спросил Гранцов.

— Его утром уборщица нашла, — сказала секретарша. — Крови почти не было нигде. Говорят, увезли на «скорой». Вадим, все очень плохо. Следователь все время спрашивает, как тебя найти, а я не знаю, что ему сказать. Они нас всех подозревают. Только бы он жив остался, только бы не умер.

Дверь приемной распахнулась, и оттуда выглянул худой высокий человек в штатском.

— Гранцов явился? — спросил он. — Как только появится, не отпускайте его, пожалуйста. Или как только выяснится, где он на самом деле проживает, сразу сообщите, мы в адрес товарищей пошлем. Так, теперь прошу зайти вас, девушка.

Вадим Гранцов присел на освободившийся стул, положив сумку на колени. «Вот теперь-то я точно напьюсь», — решил он, барабаня пальцами по выступающей округлости бутылки. «Как только выберусь отсюда, так сразу и напьюсь. Ну и денек выдался».

Секретарша вышла неожиданно быстро и сказала, глядя в сторону:

— Вадим, тебя вызывают.

Гранцов перекинул сумку через плечо и вошел в приемную. Там слоями висел табачный дым, и было очень душно, несмотря на распахнутое окно. Кроме высокого в штатском, в комнате было еще трое, и все они замолчали, разглядывая его.

— Гранцов? Вадим Андреевич?

— Так точно. А вы кто?

Они переглянулись, и сидевший за столом невнятно представился:

— Мы группа Петренко. Петренко — это я.

Он выглядел старше остальных, и Гранцов мысленно обозначил его «пожилым».

— А теперь вы, пожалуйста, покажите документы.

— Да не взял я документы, — с улыбкой сказал Гранцов, похлопав себя по карманам, где лежали его права и паспорт. — Сегодня новую робу надел, а паспорт остался в старой. Вот такая вот незадача.

— Напрасно, напрасно, — сказал толстый, в очках.

— Да я вам могу наизусть сказать все свои данные. Сказать?

— Ваши данные нам и так известны. Нам важно убедиться, что вы — это вы. Вы уже в курсе? Знаете, по какому поводу вас вызвали?

— Никто меня не вызывал, — сказал Гранцов. — Я на дежурство приехал.

— Сегодня ваша очередь? — спросил тот, который сидел на подоконнике. — В журнале ваша подпись стоит за вчерашнее число. И в графике написано, что вы дежурили одиннадцатого. А сегодня двенадцатое.

Вадим виновато развел руками:

— Ну что скрывать… Сами знаете, как это делается.

— Не знаем, поясните, — сказал толстый в очках.

— Ну, график у нас приблизительный, в жизни всякое бывает, иногда кто-то меня подменит, потом я его. Да, моя очередь была вчера, но я был занят, а сегодня я свободен, вот и приехал.

— Значит, это не ваша подпись?

— Считается, что моя.

— Ничего себе порядочки, — сказал толстый. — Да в три шеи гнать таких охранников надо.

— Да, ребята, вы хорошо устроились, — сказал худой.

— Кстати, а чем вы были заняты вчера, когда не смогли выйти на дежурство? Вы же понимаете, если у вас нет оправдательного документа, то это получается прогул. А если прогул, то вас автоматически увольняют, просто обязаны уволить. Вы же материальные ценности поставлены охранять, вы же…

Он говорил что-то еще, но Гранцов уже не слушал его, хотя и кивал согласно. Дверь в соседнюю комнату, где обычно ночевали охранники, была приоткрыта. И там на темном паркетном полу Гранцов заметил белые линии мела — он видел только часть рисунка, но ясно было, что это силуэт лежащего человека.

«Раненых мелом не обводят», — подумал он и мысленно перекрестился.

— Так что вы можете сказать по существу? — спросил тот, который сидел на подоконнике у открытого окна.

— По какому существу?