Гарнизон. Крепость (СИ)

В центре тёмной пещеры, пред взором лежащей камеры, было два человека. Одна из них была старой китаянкой в оранжевом кимоно, а другой китаец — этот самый Ксяошенг, только гораздо моложе. И, что-то сказав на китайском, та встала в стойку и сомкнула два кулака вместе, затем это же самое сделал и китаец, а затем, что-то синхронно сказав, вся пещера засветилась алыми огоньками, которые стали плясать и закручиваться вокруг Ксяошенга, в конце концов подняв того, удивлённо что-то кричавшего, прямо в воздух, а затем все эти огоньки преобразовались в прозрачную фигуру бескрылого дракона, внутри которой парил азиат. Но, прошло пару секунд, и фигура снова развалилась на множество огоньков, а запись прервалась.

Глава 23. Возвращение домой. Часть II

Кедровия, г. Алексеевск. 29 декабря 2020 года.

Я стоял посреди огромной, постоянно пребывающей и увеличивающейся толпы, несмотря на нихеровый такой холод, да и сильный ветер плюсом. Вокруг меня расположились какие-то молодые девки и парни, попивающие энергосы да пивас, и обсуждающие предстоящее выступление кедровского президента. А это было именно оно. Причём ради всего этого даже убрали ёлку с катком и аттракционами, а также перекрыли все дороги у площади, пропуская только машины очень высокопоставленных людей, а остальным, увы, приходилось добираться пешком.

Чуть вдали, за множеством других людей, расположилась сцена, а подле — фургоны с прибывшими героями, выступающими, а также многочисленной вооружённой охраной и репортёрами крупных европейских и американских изданий. Всё-таки сегодня зеландец, как мне удалось за все эти дни понять, решил «извиниться» за то, что произошло много недель назад, в Папуа. Ну и героев, частично, притащил, вон огромные плакаты на обшарпанных стенах квартир висят, да стенды с ними же кругом.

Сам же я сюда пришёл в том самом пальто с длинным капюшоном, которое своровал не так давно, плюс купил себе чёрный шарф, да и маску нормальную. Конечно, если прям вглядываться, щуриться, сорвать с меня всё это, то узнать всё равно можно будет, но вроде люди не такие идиоты, по-крайней мере пока что…

Но чем меньше оставалось времени до выступления, тем теснее становилось стоять, пару раз меня даже ёбнула по плечу какая-то бабища с ребёнком, да ещё и заявила, мол «хули встал здесь, не видишь, я с сыном пришла, а ему посмотреть на супергероев хочется!». Но я послал её нахрен и продолжил стоять на своём месте, отчего та заорала, обещала позвать полицию, но мне было похуй. И, когда прошло ещё минут пятнадцать, всё началось, под вопли стоящих со мной подростков и прочей составляющей этого сброда. Многие кричали: «Убиииийца!!! Ублюдоооок!!! Фашиииист!!!», — и много чего ещё, однако всё это выглядело несколько показушно, будто бы специально хотели «раззадорить» народ.

Сперва на сцену выбежала какая-то девушка в чёрном костюме и заговорила тихим, наигранно грустным голосом, перед этим попросив народ помолчать и успокоиться:

— Здравствуйте, уважаемые кедровцы и гости из множества других стран… — начала она, чуть закашлявшись, а на площади тем временем заиграла какая-то печальная классика, вроде Моцарта или Бетховена, причём немного похоронное напоминает. — Все мы знаем, что произошло не так давно в Папуа-Новой Гвинее, когда почти десяток отважных и сильных героев сражался с Праведником, могущественным террористом, который, при помощи преступной группировки религиозных фанатиков, сбежал из секретного содержания…

— Как вы такое допустили?! — заорала какая-то бабка, причём неприятным, язвительным старческим голосом.

— Дааааааа!!! Какого хера вы послали людей сдыхать там?! — вторил ей уже какой-то мужчина, а затем и большая часть толпы вступилась поддакивать и прикрикивать схожие вопросы, создавая атмосферу звукового хаоса, отчего даже, блять, голова заболела. А я же заметил, как охраннички поднапряглись, чуть обступили сцену и заёрничали, периодически переговариваясь о чём-то, боятся, видимо, что до чего-то буйного дойдёт.

— Попрошу вас всех успокоиться! — чуть повышенным тоном сказала женщина у микрофона. — Я понимаю, что все мы испытываем горькие и неприятные чувства в отношении случившегося! Но нельзя ничего поделать, просто выслушайте нас, послушайте своего президента и мистера Айронфорта! Я уверена, что даже в такой ситуации можно найти точку соприкосновения….

И, более менее, все утихомирились, но были и те, что по-прежнему продолжали как-то гневно высказываться в отношении зеландца, вот только к ним довольно-таки быстро подходили люди в форме и уводили в сторону для каких-то бесед. Это, возможно, и послужило главной причиной «успокоения» общественности.

— А теперь, перед тем, как уйти со сцены и дать слово президенту, Евгению Курганову, а также Маркусу Айронфорту, я хотела бы проговорить имена тех бесстрашных защитников, что погибли в тот злополучный день… — сказала она и взяла с трибуны какой-то листок, а на проекторе позади загорелось тёмное изображение с горящей свечкой: